Море Осколков: Полкороля. Полмира. Полвойны - Джо Аберкромби

– А если он разломится и поплывет по воде по частям, тогда что ответишь?

– Тогда я навеки умолкну. Зато, идя на дно, утешусь тем, что ты сдох еще раньше – от рук Шадикширрам, в этом нелюдском краю. – Сумаэль вопросительно приподняла бровь. – Или ты все-таки с нами?

Ничто угрюмо посмотрел на них, потом на деревья, взвешивая меч в руке, а затем чертыхнулся и бросился толкать плот, вклинившись между Джойдом и Ярви. Нехотя плавучее сооружение начало сползать к воде, сапоги беглецов скользили на прибрежной гальке. Когда кто-то выскочил из кустов, Ярви со страху провалился в ил.

Анкран, с бешеными глазами:

– Идут!

– Где Ральф? – спросил его Ярви.

– За мной бежит! Это оно?

– Нет, мы тебя разыграли, – взвилась Сумаэль. – Там вон, за деревом, я припрятала боевой девяностовесельник!

– Просто спрашиваю.

– Хорош спрашивать, помогай спускать эту дрянь!

Анкран навалился на плот, и общими силами тот съехал с берега в реку. Сумаэль подтянулась и влезла на бревна, лягнув Ярви в челюсть, отчего тот прикусил язык. Стоя по пояс в воде, он расслышал позади, в лесу, вроде как крики. Ничто, уже наверху, схватил Ярви за бесполезную руку и втянул к себе, острый сучок с бревна окорябал грудь. Анкран похватал с берега мешки и по одному закидывал их на плот.

– Боженьки! – Ральф выломился из подлеска, запыханно надувая щеки. Позади него, в чаще, Ярви заметил движущиеся тени и услышал злобные оклики на незнакомом наречии. А потом – лай собак.

– Беги, старый дурень! – взвизгнул он. Ральф промчался по отмели и влетел в реку, и Анкран на пару с Ярви втащили его на борт, в то время как Джойд и Ничто, точно умалишенные, затарабанили по воде.

С одним результатом – их начало потихоньку вращать.

– Выравнивайте! – рявкнула Сумаэль, когда плот стал набирать скорость.

– Не получается! – рычал Джойд, черпая щитом с размаху и окатывая всех водой.

– Поднажми! Не знаешь, где бы взять приличного гребца?

– Там же, где и приличные весла!

– Рот свой закрой и греби! – огрызнулся Ярви. Вода плескалась через весь плот, впитывалась в штаны на коленях. Из леса высыпали собаки – здоровенные псы, с овцу ростом, с оскаленных клыков капала слюна. Псы с лаем понеслись по галечнику, вверх и вниз вдоль береговых изгибов.

Затем показались люди. Мельком глянув через плечо, Ярви не сосчитал их. Обрывки фигур за деревьями, кто-то припал на колено у берега, черный изгиб лука…

– Ложись! – взревел Джойд, перелезая в заднюю часть плота и прикрываясь щитом.

Ярви услышал свист тетивы, увидел, как в небо порхнули черные палочки. Завороженный, он сжался, не сводя с них глаз. Прошло не меньше эпохи, прежде чем они, ласково шелестя, начали падать. Одна булькнула в реку в паре шагов поодаль. Две другие, негромко щелкнув, застряли в щите Джойда. Четвертая задрожала, угодив в бревно у самого колена Ярви. На пядь вбок, и она прошила б ему бедро. Он пялился на стрелу, раззявив рот.

Всего-то пядь отделяет эту сторону Последней двери от той.

Он почувствовал ладонь Ничто у себя на загривке. Тот силой толкал его к краю.

– Греби!

Из-за деревьев выбегали новые люди. Может быть, их набралось уже под двадцать. Может, набралось и больше.

– Спасибо за стрелы! – раздался вопль Ральфа к тем, кто был на берегу.

Какой-то лучник пустил еще одну, но они уже вышли на быстрину, и его стрела сильно не долетела. Кто-то стоял, провожая их взглядом, уперев руки в бока. Высокий силуэт с изогнутым клинком, и в глазу Ярви сверкнул проблеск самоцвета на провисшем поясе.

– Шадикширрам, – донесся шепот Ничто. Он оказался прав. Капитан шла по их следам все это время. И хотя Ярви не расслышал ни звука и с такого расстояния даже не разглядел ее лица, он все равно знал: гнаться за ними она не бросит.

Никогда.

Только дьявол

Быть может, они избежали схватки с Шадикширрам, но вскоре сама река дала им такой бой, что даже Ничто должно было хватить до отвала.

Река поливала их холодной водой, промачивала насквозь, вместе с поклажей, плот вставал на дыбы и изворачивался, точно необъезженная лошадь. Их молотили камни, цепляли свисавшие ветки – одно дерево поймало Анкрана за капюшон и стащило бы в воду, если бы Ярви не придержал того за плечо.

Берега поднимались все выше, круче, сужаясь, пока поток не понес беглецов вдоль покореженных скал, вода била сквозь щели, плот кружило, как листик, хоть Джойд, не жалея сил, вертел утыканным стрелами щитом, как кормилом. Река пропитала водой веревки, разъедала узлы, и те начали ослабевать, течение растягивало плот, угрожая разорвать сразу все его звенья.

За грохотом стремнины Ярви не слышал, какие команды выкрикивает Сумаэль, и бросил любые попытки повлиять на исход. Он закрыл глаза и цеплялся, как мог, на волосок от гибели – от напряжения и здоровую, и больную руку сводило до боли. В одно мгновение он клял богов за то, что они заманили его на этот плот, а в следующее уже молил их о пощаде. Крутящий рывок, падение, дерево под коленями заходило ходуном, и он зажмурился в ожидании неминуемого конца.

Но вода внезапно успокоилась.

Он отважился приоткрыть один глаз. Они все сгрудились на середине охромевшего, вихляющего бревнами плота и, замызганные, дрожали, обхватив ветки-поручни и друг друга. Их все еще неспешно вращало – вода плескала беглецам на колени.

Сумаэль, сквозь прилипшие к лицу волосы, пялилась на Ярви, глотая воздух.

– Говнище.

Ярви лишь кивнул в ответ. Разжать сомкнутые на ветви пальцы причинило дикую боль.

– Мы живы, – проскрипел Ральф. – Мы точно живы?

– Если б я только знал, – забормотал Анкран, – что такое эта река… я бы попытал счастья… там, с собаками.

Рискнув выглянуть за предел круга их изнуренных лиц, Ярви увидел, что река широко разлилась и замедлила ход. Впереди она все еще расширялась, тихие воды не колыхала и рябь, зеркало ровной поверхности отражало лесистые склоны.