Муж из прошлого - Анна Рэй

– Томас, ты столько раз мне обещал, что женишься! – истерично завопила графиня. – Сколько раз ты сбегал с организованных мной приемов? А сколько раз ты придумывал несуществующих невест? А твои несостоявшиеся помолвки по договоренности? Ты даже подкупил семейного доктора, чтобы тот убедил меня, что ты бесплоден и наследников не будет. Но я все равно узнала правду. Что ты задумал на этот раз? Я не намерена больше терпеть обман!

Губы женщины задрожали, компаньонка засуетилась в поисках нюхательной соли, а Томас встал и подошел к матери. Обнял ее за плечи и поцеловал в макушку.

– Матушка, успокойтесь. В октябре я действительно встретил в Париже на выставке прекрасную девушку и женился. Все произошло слишком быстро…

– Я это уже слышала! .. – всхлипнула графиня, отворачиваясь от сына. – А где доказательства?

Томас достал из кармана тисненый лист с солидной печатью и протянул матери:

– Здесь запись о браке, сделанная в русском посольстве в Париже, ниже выписка из церковной книги. А это моя Катенька, – проникновенно добавил Томас, демонстрируя портрет, который он снял со стены в кабинете Шубарина.

Граф заметил, как мать напряглась, пристально всматриваясь сперва в документ, а затем и рассматривая невзрачную девицу на портрете.

– Мы только успели обменяться кольцами и клятвами, как в тот же день Кэтрин сообщила, что ее отец серьезно заболел и она не сможет отправиться со мной в Российскую империю, – самозабвенно врал граф.

– Так то было на свадьбу, ты мне писал. А что же теперь случилось? Ты обещал, что привезешь супругу к Рождеству! – прищурилась графиня, почуяв подвох.

– Обещал. Но теперь заболела сама Кэтрин, – нашелся граф. – Надеюсь, что жена приедет в Хрящевку на Пасху.

– Только весной? – раненой птицей прохрипела графиня.

– Пока оправится от болезни, да и путь из Европы в Самарскую губернию неблизкий.

Граф неоднократно репетировал речь перед Алексом и сейчас демонстрировал нераскрытые доселе актерские таланты, отвечая на вопросы матери быстро, уверенно и с чувством.

Вдовствующая графиня смахнула кружевным платочком выступившие на глазах слезы и вперила взгляд в портрет. Наконец она скупо улыбнулась:

– Это правда, Томас? Ты действительно женился на русской? Или она все же француженка? Расскажи мне подробнее о ее родителях.

– Тебе не о чем волноваться, я на самом деле женат, – уверил женщину сын и припал к материнской руке. – Разве я мог бы выдумать подобное? А о семье жены я и сам мало что знаю: русские дворяне, давно живут во Франции.

– А на каком языке вы общались с женой? – насторожилась графиня. – У тебя же неважный французский, а она наверняка плохо говорит по-русски.

– Мы с ней говорили на языке любви… – Мать недовольно нахмурилась, и граф поправился: – В основном общались по-английски. Кэтрин немного знает язык, – продолжал импровизировать Томас.

Он постарался улыбнуться. Но улыбка почему-то напоминала оскал. Мать же переключила внимание на документ, протянув его компаньонке:

– Нора, дорогая, силь ву пле [2 - S'il vous plait (фр. ) – пожалуйста, будь любезна. ]! Не могла бы ты прочитать, что там написано? Что-то я без очков ни бельмеса не разберу.

Вперившись в бумагу и сощурившись, компаньонка важно произнесла, коверкая русские слова и сдабривая их иноземными:

– Сертификейт [3 - Сertificate (англ. ) – свидетельство. ] о брак этого гада… сорри, года… графа Томаса Кошкина-Стрэтмора и Екатьерины Лопух… Кэтрин Стрэтмор. Вэдинг церемони [4 - Wedding ceremony (англ. ) – свадебная церемония. ] прошьел в Амбасад ан Франс [5 - Ambassade en France (фр. ) – посольство во Франции. ], запись в мьетрик бук имьеется…

– В какой книге-то запись о браке? – полюбопытствовала вдовствующая графиня.

Нора, вероятно, столкнулась со сложным непереводимым названием и вернула документ Елизавете Андреевне, ткнув пальчиком в последнюю строку.

– Вижу-вижу. А что же, поручителем граф Шубарин выступил? – нахмурилась графиня.

Томас подивился тому, что подслеповатая мать сразу углядела фамилию его сообщника, и тут же отобрал у нее документ, опасаясь, как бы графиня еще чего ненужного не разглядела. И предпочел привлечь внимание Елизаветы Андреевны к портрету своей «супруги»:

– Как тебе моя Кэтрин?

– Симпатичная, – с сомнением в голосе проговорила графиня-мать. – Наверное, тебя в ней глаза привлекли.

– Глаза в первую очередь, – подтвердил граф, покосился на декольте нарисованной дамы и кашлянул.

– Тошенька, я все же попрошу нашего управляющего проверить брачный документ на подлинность.

Очевидно, что графиня все еще сомневалась, верить сыну или нет. Но уже обращалась к нему ласково, называя домашним именем. А это значит, лед тронулся.

– Маман, вы, разумеется, вправе обратиться к Ермолаю Кузьмичу, но ваши подозрения обидны. Чувствую, вы успокоитесь, только когда познакомитесь с моей Кэт, – ответил матери граф, размышляя о том, что путь в Россию тернист, а жена может и не доехать до Хрящевки.

– Поскорее бы уже! – Елизавета Андреевна потрепала сына по щеке и широко улыбнулась: – Озорник! Ну, раз все так, как ты говоришь, можно и к десерту приступить. У нас твой любимый кисель со сливками, оладьи, оплатки…

Граф Кошкин-Стрэтмор с облегчением выдохнул, понимая, что выиграл, пусть не войну, но ожесточенный бой. В любом случае теперь он может спокойно засесть на пару месяцев в Хрящевке и заняться делом. Самое время собрать машину волнового переноса в заброшенной часовенке и приступить к опытам.

Глава 4

Конец декабря. Наши дни. Хрящевка

В селе Хрящевка этим утром было необычайно морозно. Катя уже пожалела, что решила переехать сюда из Самары и остановиться в маленькой домашней гостинице. По сравнению с самарским отелем «Ост-Вест», расположенным в историческом центре города, эта гостиница больше напоминала квартиру, причем коммунальную. Розовое шелковое покрывало и шторы в цветочек явно приобретались еще в девяностых, как и спальный гарнитур. Номер был чистеньким, но сама комната неуютная, старомодная и плохо отапливалась. А чего еще ожидать от двухэтажного, словно вросшего в землю, домишки, постройки неизвестно какого века? Хотя… она приехала не в гостинице просиживать! А Новый год можно встретить в кафетерии местного замка-музея, она как раз видела в рекламной брошюрке объявление. Жаль, подружки, Аня с Гелей, не смогли к ней присоединиться. Но расстраиваться, тем более скучать, Катя не собиралась! Маршрут поездки она составляла сама, как и план экскурсий. В день приезда девушка прогулялась по центру Самары, а на следующее утро отправилась на графские развалины, как она назвала бывшую усадьбу графа Давыдова. Поместье, точнее, то, что от него осталось, производило удручающее впечатление. Памятник архитектуры давно пришел в упадок. Власти реставрацией не занимались, наверняка ожидая, когда постройки окончательно развалятся и большая территория освободится для богатого инвестора. Через два дня Катя переехала в Тольятти – в девятнадцатом веке известный как Ставрополь-на-Волге. Увы, кроме здания старой больницы, расположенного теперь на территории монастыря, от затопленного в середине двадцатого века старинного города ничего не осталась. Жилфонд эпохи застоя и завод – «вершину» отечественной автоиндустрии, осматривать отчего-то не хотелось. А вот в окрестностях города было на что посмотреть: горы и курганы, орнитологический заказник, озеро и заповедник. Природа поражала великолепием.