Дикая роза - Дженнифер Доннелли

Жизни сестры и брата Шейми нередко казались ему сказками со счастливым концом. Хорошо, когда у кого-то так происходит. Но, к сожалению, не у всех. Его собственная жизнь, хотя во многом и сказочная, не имела счастливого конца. Счастливая развязка убежала от него за многие тысячи миль.

– Джо, на следующий год мы обязательно должны снова поехать в Калифорнию. Я очень по ним скучаю, – сказала Фиона, с тоской глядя на фотографию. – Малышке четыре месяца, а мы ее не видели. Кстати, Мод собирается к ним в конце лета. Это уже что-то.

Мод Селвин Джонс была старшей сестрой Индии и с некоторых пор являлась родственницей Шейми, Фионы и Джо. К тому же она была близкой подругой Фионы. Обе много лет работали в движении суфражисток, где и сблизились. Будучи сказочно богатой вдовой, Мод шокировала британское общество, делая, что захочется и когда захочется. Она путешествовала в неподобающие места, баловалась опасными веществами и заводила отношения с неподходящими мужчинами.

– Я передам Мод большой чемодан подарков для детей. Она говорила, что с радостью отвезет. Мы недавно виделись. Она сказала, что ей не терпится поскорее увидеть племянниц и племянника. Мод пошутила, что наконец свершилось то, чего она боялась больше всего: она стала тетей – старой девой, – засмеялась Фиона. – Ой, едва ли! Она по-прежнему очень красива. Представляю, как эффектно она выглядела в молодости. Впрочем, это можно сказать о каждом из нас.

Шейми посмотрел на Джо. Тот сидел с окаменевшим лицом. Шейми знал: давно, когда Джо и Фиона еще не поженились, Мод была любовницей Джо.

– Дорогуша, прости! – виновато пробормотала Фиона, заметив выражение лица мужа. – Совсем забыла. Наверное, я должна была бы ревновать тебя к ней. Но знаешь, хороших подруг так трудно найти. – Она потянулась к Джо и потрепала его по руке. – Почти так же трудно, как хороших мужей. И потом, ты больше не интересуешь Мод. Думаю, она увлеклась дальним родственником Харриет, этим обаятельным Максом фон Брандтом. Она признавалась, что он несколько молод для нее. Ну и что? У Дженни Черчилль муж моложе ее на двадцать лет. Сейчас это модно, и почему бы нет? Мужчины веками так поступали. Я тут недавно встретила в парке леди Невилл. Ей за восемьдесят, но по-прежнему остра на язык. Ее окружала орава детей. Я спросила, что? она здесь делает. Леди Невилл ответила: «Если желаете знать, дорогая, я высматриваю в этих колясках своего очередного мужа! »

Джо выпучил глаза. Шейми засмеялся. Он налил себе еще чая, залпом проглотил, доел селедку и сказал сестре:

– Фи, я побежал. У меня хлопотное утро. Хочу снова навестить адмирала Олдена.

– Как он? – спросила Фиона.

– Увы, только хуже.

– Больно слышать. Мы вскоре тоже его навестим. А пока передай ему и миссис Олден наши наилучшие пожелания.

– Обязательно передам. А потом я отправлюсь на ланч в Королевское географическое общество. Шеклтон обещал там быть.

– Только не это, – нахмурилась Фиона. – Довольно путешествий! Не успел домой вернуться.

– Может, так оно и будет, – ответил Шейми, продолжая улыбаться. – Ходят слухи, что это действительно его последняя экспедиция. К чаю меня не ждите. Вернусь поздно.

Говоря, Шейми ловил на себе задумчивый взгляд Фионы. Он хорошо знал сестру и от такого взгляда ему всегда становилось не по себе.

– Шейми, дорогуша…

– Да, Фиона.

– Раз уж ты будешь в городе, выполни мою просьбу.

– Смотря какую.

– Что значит «смотря какую»? Я всего-навсего прошу заехать к Уилкоттам и передать им чек. Мы с Джо делаем пожертвование для школы Дженни.

Кейти подняла голову:

– Это попахивает Кройдоном!

Пропустив колкость племянницы мимо ушей, Шейми недоуменно посмотрел на сестру:

– Фи, а ты слышала о существовании почты?

– Представь себе, слышала. Но я подумала, что передать через тебя будет безопаснее.

– Договорились. Я возьму чек. Тебя устроит, если я опущу его прямо в почтовый ящик преподобного Уилкотта?

– Вообще-то, будет лучше, если ты лично передашь чек Уилкоттам. Сумма достаточно крупная, и я не хочу, чтобы чек потерялся.

Джо, продолжавший составлять речь, фыркнул:

– Дорогая, дипломатичности у тебя как у товарного поезда.

– Что? – удивилась Фиона, симулируя неведение. – Ты же не думаешь, будто я… занимаюсь сватовством?

– Думаю, – хором ответили Шейми и Джо.

Фиона скорчила гримаску:

– Ну хорошо, занимаюсь. И что тут плохого? Дженни Уилкотт – привлекательная молодая женщина. При виде ее любой здравомыслящий мужчина может потерять голову.

– Фиона, прекрати, – попросил Шейми. – Не продолжай.

– Я ведь делаю это для твоего блага. Забочусь о твоем счастье.

– Я вполне счастлив, – заявил Шейми. – Счастлив до жути.

– Не ври. Как ты можешь быть счастлив, не имея своего дома? Без жены, без семьи? За Сида я уже не волнуюсь.

– Повезло братику, – стиснув зубы, пробормотал Шейми.

– А за тебя продолжаю волноваться. Я хочу, чтобы у тебя была такая же семья, как у него. Ты же не можешь провести лучшие годы жизни в одиночестве, на Южном полюсе, в обществе айсбергов и пингвинов. Разве это жизнь?

– Смотря для кого.

– Шейми, я всего-навсего хочу, чтобы ты был счастлив. По-настоящему счастлив, как Сид с Индией. Как мы с Джо. Я всего лишь хочу…

Слова Фионы потонули в невообразимом грохоте, сменившемся криками, руганью, лаем и детским плачем.

– Сумасшедший дом, – сказал Джо.

В гостиную, визжа и скуля, вбежали два пса – Тетли и Тайфу, забрызганные краской. За ними появились шестилетняя Роуз, одиннадцатилетний Питер и близнецы-четырехлетки Патрик и Майкл, цеплявшиеся за старшего брата, тринадцатилетнего Чарли. Все пятеро тоже были забрызганы краской. Следом вошли трое маляров. Процессию завершал не на шутку встревоженный мистер Фостер. Краска попала и на его одежду.

Роуз затопала ногами и, всхлипывая, закричала, что во всем виноват Питер, погубивший ее любимое платье. Питер валил вину на Чарли. Чарли лишь моргал, а с его головы падали крупные капли белой масляной краски. Патрик и Майкл никого не обвиняли. Они просто ревели в голос, ища утешения на отцовских коленях. Джо попытался спихнуть орущих близнецов, но вскоре и сам перепачкался в краске. Собаки носились как угорелые, разбрызгивая краску по столовой. Один пес решил отряхнуться, и брызги краски полетели на Фиону. Старший маляр, отпуская ругательства, заявил, что никогда больше не возьмется работать в этом доме.