Дикая роза - Дженнифер Доннелли

– Шейми, я беременна, – тихо сказала она.

– Беременна? – удивленно вскинул брови Шейми. – Это значит, у тебя будет ребенок?

– Да. В этом и смысл беременности, в конце которой у женщины рождается ребенок.

Побледневший Шейми медленно встал.

Дженни смотрела вниз, на сцепленные руки.

– Понимаю, какой это шок, – сказала она. – У тебя ведь много планов, и не во всех присутствую я. Я узнавала насчет домов для незамужних матерей. Есть такие места, где я смогу родить этого ребенка и где ему подберут хорошую семью.

– И думать не смей! – быстро и резко оборвал ее Шейми. – Не говори об этих домах. Выброси их из головы. – Он стремительно подошел к ней, взял за руку и опустился на колено. – Дженни, выходи за меня замуж.

Дженни молча смотрела на него широко распахнутыми, недоверчивыми глазами.

– Выходи за меня, – повторил Шейми. – Я хочу жить вместе с тобой. Хочу, чтобы у нас был дом. Хочу этого ребенка и много других детей. Кучу. Троих или четверых. Шестерых. Десятерых. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

– Но, Шейми, а как же Эрнест Шеклтон и его экспедиция? – робко спросила Дженни.

– Придется Шеклтону совершить бросок через Антарктику без меня. Теперь мое место здесь. С тобой и нашим ребенком. Выходи за меня, Дженни. Скажи «да».

Дженни покачала головой.

– Шейми, я… мне нужно тебе сказать… – тихим, измученным голосом начала она.

– Что? О чем тебе нужно мне сказать? Что ты не хочешь выходить за меня? Что у тебя есть кто-то еще? – со смешанным чувством боли и удивления спросил он.

Дженни вскинула голову.

– Кто-то еще? – переспросила она, явно задетая его вопросом. – Нет у меня больше никого. Как ты вообще мог такое сказать? У меня есть только ты, Шейми. И да… да, я хочу выйти за тебя. Очень хочу. Это я и собиралась тебе сказать. Только это. – Она глубоко вдохнула. – Да, Шейми, я выйду за тебя. Да, да, – повторила Дженни и заплакала.

Шейми подвел ее к диванчику, усадил себе на колени и поцеловал:

– Дженни, я так счастлив. Честное слово. Это так здорово: мы с тобой и наши дети. Я люблю тебя, Дженни. Очень. Я говорил тебе это в Кембридже. С тех пор ничего не изменилось. Как любил тебя тогда, так продолжаю любить и сейчас.

Дженни протяжно выдохнула. Казалось, это был ее первый выдох за многие дни.

– И ты не расстроен? – спросила она.

– Расстроен? Я просто счастлив! С какой стати мне расстраиваться. А ты?

– Ни капельки. Но видишь ли… Моей беременности всего несколько недель. Так говорит Харриет… доктор Хэтчер. Пока все идет прекрасно. Но через несколько месяцев положение изменится.

Шейми озорно улыбнулся:

– Теперь понятно. Ты беспокоишься, что будешь не идти, а переваливаться по проходу, неся свой огромный живот, и все в церкви узнают, что ребеночка мы зачали гораздо раньше брачной ночи. Тебя это волнует?

– Да, – покраснев, ответила Дженни.

– Об этом можешь не волноваться.

– Не волноваться?

– Да. Если кто-то что-то скажет, я просто объясню, что… так получилось.

– Шейми!

– …В старом, полуразвалившемся хлеву на берегу реки Кам. – Шейми поцеловал ее в губы. – Я расскажу, как нас застиг ливень, как ты заманила меня в хлев и воспользовалась представившейся возможностью, – сказал он, расстегивая пуговицы на ее блузке. – Я оказался совершенно беспомощным и… – Он оттянул камисоль, заглянув внутрь. – Если бы они могли видеть твои… они бы мне поверили.

– Угомонись! – шикнула на него Дженни, застегивая камисоль.

– А они стали еще больше. В смысле, когда ты забеременела. Я слышал, что у беременных всегда так. Надеюсь. Я люблю, когда в том месте много прекрасного тела.

– Шейми, перестань шутить!

– Почему бы мне не пошутить? – удивился он. – В чем причина?

– В чем причина? Ты что, пропустил мои слова мимо ушей? Я не могу идти к алтарю с выпирающим животом!

– Ошибаешься. Я слышал каждое слово. И предлагаю: давай поженимся завтра.

– Завтра?

– Да, завтра. Можем отправиться поездом в Шотландию. В Гретна-Грин [7 - Знаменитая шотландская деревня, где браки заключались без соблюдения формальностей, требуемых в других местах. ]. Проведем там ночь, а утром поженимся.

Казалось бы, Дженни нужно радоваться и благодарить Шейми за столь быстрое решение их брачного вопроса. Вместо этого Дженни снова заплакала.

– Дженни… дорогая, да что с тобой?

– Шейми, я не могу поехать в Гретна-Грин. Не могу выходить замуж, когда рядом не будет отца.

– Ничего страшного. Тогда устроим свадьбу здесь. Огласим наши имена в это же воскресенье, идет? За сколько времени до церемонии их нужно оглашать?

– За три недели.

– Тогда через три недели, считая с воскресенья, мы поженимся. Твой отец нас обвенчает. Уверен, и моя сестра захочет внести свой вклад. Устроит нам свадебный завтрак, ланч или что-то в этом роде. – Шейми был возбужден, отчего его речь сделалась торопливой. – Отсюда я отправлюсь прямо к агенту по недвижимости. Подыщу нам уютную квартиру рядом с Гайд-парком. А потом я пойду в мебельный магазин и присмотрю кровать с большим мягким матрасом. Как только мы поженимся, я уложу тебя на эту кровать, и мы с тобой такое устроим!

Говоря, он расстегнул еще несколько пуговиц на блузке Дженни, затем приподнял камисоль и взял в руки ее груди. Поцеловав их, Шейми поцеловал ей шею, губы и нежную впадинку под ухом. Дженни не противилась его рукам и губам. Она и сама его хотела. Очень хотела. Ей было не дождаться, когда они поженятся и окажутся в своей квартире, на своей кровати. Ей хотелось ощущать его прикосновения в темноте, слышать, как он шепчет ее имя, и знать, что он действительно принадлежит ей.

– Ой, нет, – пробормотал Шейми, вдруг оборвав поцелуй. – Черт побери!

– Что на этот раз? – спросила Дженни, оправляя камисоль.

– До меня только сейчас дошло. Я же должен пойти к твоему отцу и сказать, что ты беременна. Это после моего-то обещания беречь тебя в Кембридже.