Пыль грез. Том 1 - Стивен Эриксон

– Извини.

Через плетеные ивовые прутья стенки загона капитан Добряк и виканский пастуший пес Кривой, оскалившись, глядели друг на друга.

– Слушай меня, песик, – говорил Добряк. – Я хочу, чтобы ты нашел Синн и Свища. Начнешь шалить, попытаешься вцепиться мне в горло – и я тебя проткну. Насквозь, от пасти до задницы. Отпилю голову и утоплю ее в реке. Отрублю лапы и продам уродливым ведьмам. Сниму с тебя шкуру и нарежу на гульфики для раскаявшихся сексуальных маньяков, ставших священниками и прячущих кое-что под койками. И все это я проделаю, пока ты будешь еще жив. Понятно?

Губы на покрытой шрамами, изуродованной морде оттянулись еще дальше, открывая кроваво-красные раны от осколков клыков. В дырках пузырилась алая пена. Над разбитой пастью горели глаза Кривого – словно два тоннеля в мозг повелителя демонов, полные яростно закрученного безумия. На заднице пса безостановочно вертелся обрубок хвоста, словно зверя одолевали очень приятные мысли.

Добряк стоял, держа в руке плетеный поводок с петлей на конце.

– Эту штуку я надену тебе на голову, пес. Начнешь сопротивляться – и я подвешу тебя повыше и буду со смехом наблюдать, как ты дергаешься. Да я изобрету сотню новых способов убийства и все испробую на тебе. – Капитан помахал кожаной петлей.

Спутанный клубок веточек, волос и комков грязи, лежавший сбоку от загона – и рычавший сам по себе, – вдруг рванулся вперед короткими прыжками и затем взвился в воздух; остренькие зубки нацелились на горло капитана.

Тот взмахнул левым кулаком, перехватив собачонку в полете. Приглушенный хруст, маленькие челюсти схватили пустоту, и хэнская собачка по прозвищу Таракан, резко изменив курс, приземлилась, подпрыгнула несколько раз рядом с Кривым и улеглась, тяжко дыша и высунув розовый язык.

За время этой сцены Добряк и пастуший пес не сводили друг с друга глаз.

– Да провались поводок, – сказал через мгновение капитан. – Плевать на Синн и Свища. Поступим проще. Я достану меч и порублю тебя на куски, пес.

– Не надо! – раздался голос у него за спиной.

Обернувшись, Добряк увидел Свища, а за ним и Синн. Они стояли, переступив порог стойла и глядя с невинным видом.

– Очень кстати, – сказал капитан. – Адъюнкт требует вас обоих.

– Прочтение? – спросил Свищ. – Нет, мы не можем.

– Но пойдете.

– Мы думали спрятаться в старом доме Азатов, – сказал Свищ, – но не получится…

– Почему? – спросил Добряк.

Свищ покачал головой.

– Мы не хотим уходить. Это было бы… нехорошо.

Капитан поднял поводок с петлей.

– Или по-хорошему, или по-плохому, щенки.

– Синн вас поджарит!

Капитан фыркнул.

– Она? Скорее сама сейчас обмочится, судя по ее роже. Ну что, сами пойдете или по-моему? Догадываетесь, как мне больше нравится?

– Азаты… – начал Свищ.

– Не моя забота, – отрезал Добряк. – Хотите поныть, приберегите для адъюнкт.

Они вышли наружу.

– Вас ведь все ненавидят, – сказал Свищ.

– И правильно, – ответил Добряк.

Она встала со стула, поморщившись от боли в пояснице, и поковыляла к двери. Знакомых у нее было мало: только маленькая повитуха, попадавшаяся на каждом шагу в облаке паров д’баянга, от которых слезились глаза, и живущая дальше по улочке старушка, которая почти каждый день пекла для нее что-нибудь. Время позднее, и стук в дверь был неожиданностью.

Сэрен Педак, бывший аквитор, открыла дверь.

– О, – сказала она, – здравствуйте.

Старик поклонился.

– Госпожа, как ваше здоровье?

– Ну, строительные работы мне больше не нужны, сэр…

– Аквитор…

– Я больше не…

– Ваша должность все еще в королевском штате, – перебил он, – и вы по-прежнему получаете жалованье.

– Я дважды пыталась отказаться от того и от другого. – Она замолчала и наклонила голову. – Простите, но откуда вам это известно?

– Мои извинения, аквитор. Меня зовут Бугг, и среди прочего я ныне исполняю обязанности королевского канцлера. Ваши прошения были зарегистрированы и подшиты к делу, а впоследствии отвергнуты мною. – Он поднял ладонь. – Не переживайте, вас не погонят из дома продолжать работу. Вы, по сути, в отставке и будете получать пожизненную пенсию, аквитор. В любом случае, – добавил он, – я пришел не по этому вопросу.

– Да? Тогда, сэр, чего вы желаете?

– Позволите войти?

Она отступила в сторону, пропуская его, заперла дверь и провела гостя в просто обставленную гостиную.

– Прошу, присаживайтесь, канцлер. Я раньше вас не видела, поэтому не смогла связать с добрым господином, который помог передвинуть несколько камней. – Она помолчала. – Если верны слухи, вы когда-то были слугой короля, это так?

– Верно, был. – Бугг дождался, пока она усядется на стул, и сел на второй. – Аквитор, вы на шестом месяце?

Она вспыхнула.

– Да. А это вы в каком деле вычитали?

– Простите меня, – ответил он. – Я сегодня необычайно неуклюж. Ну то есть в вашем присутствии.

– Прошли те времена, когда я пугала кого-нибудь, канцлер.

– Ну что ж, возможно… дело не совсем в вас, аквитор.

– Меня должно успокоить, что вы забираете назад комплимент?

– А теперь вы со мной играете.

– Да. Канцлер, прошу вас, о чем идет речь?

– Думаю, будет лучше, если вы будете думать обо мне в другой ипостаси, аквитор. Вместо «канцлер» могу ли я предложить «седа»?

Сэрен широко раскрыла глаза.

– Ага. Хорошо. Похоже, у Тегола Беддикта действительно был удивительный слуга.

– Я пришел, – сказал Бугг, скользнув взглядом по ее раздувшемуся животу, – предложить своего рода… защиту.

Она почувствовала внутри тень страха.

– Мне? Моему ребенку? Защиту от чего?

Бугг подался вперед, сцепив пальцы.

– Сэрен Педак, отец вашего ребенка – Трулл Сэнгар. Тисте эдур, брат императора Рулада. Но не только.

– Да, – сказала она, – он был моим любимым.

Бугг отвел взгляд и кивнул.

– Существует подобие плиток – оно состоит из Домов, это структура, представляющая различные силы вселенной. И называется она Колода Драконов. В рамках Колоды Домом Тени – в настоящий момент – правят не тисте эдур, создавшие это царство, а новые сущности. В Доме есть Король, пока нет Королевы, а под Королем Высокого Дома Тени есть разнообразные… прислужники. Ими то и дело становятся смертные.