Жара - Марина Кондрашова

Инге ничего не оставалось, как только проститься и уйти. Она брела по коридору в глубокой прострации и размышляла: «Допустим, я не отличаюсь от остальных, но чем тогда объяснить инцидент на детской площадке? А колокольчики? .. Я же их видела своими глазами! » Целый сонм невнятных образов теснился в измученном мозгу, сея комплексы и расшатывая веру в собственную вменяемость. Вечером Инга описала мужу подробности визита в клинику, сообщив об тревожащих её опасениях. Иван отреагировал оптимистично: мол, нечего переживать зря, тем более сочинять себе болезни. «Тебе надо больше отдыхать, – добавил тот, – скоро станет прохладней и всё забудется, как кошмарный сон». Жаль, он не знал о снах наяву, а то не рассуждал бы так беспечно.

Глава 4

Осознание допустимого

Дни привычно сменяли ночи, близились выходные. В предвкушении встречи с детьми проблемы со здоровьем отступили на задний план, а когда из-за поворота показался дорогой сердцу пейзаж, то и вовсе позабылись. Добрые друзья – деревья, окружившие домик из бруса, приветливо шелестели листвой. В скворечнике трепетала жизнь, что подтверждалось громким щебетом и активными полетами скворцов-родителей. Вдруг откуда ни возьмись выскочила Дина и понеслась галопом вдоль обочины. Розовый язык, похожий на галстук, колыхался в такт движению. Её приняли на борт и, сидя в багажнике, она в благодарность исполнила песню, в которой как в зеркале отразилась вся её славная душа. Наверное, ни одно существо на свете не сравнится в проявлении восторга с собакой. Эти создания знают толк в преданности и людям есть чему поучиться у них в данном вопросе. А может, они для того и живут рядом с нами, чтобы напоминать о том, что мы теряем, пренебрегая истинным предназначением? Не тем, что позволяет преуспевать, возвышаясь над соплеменниками, а тем, что помогает нам быть отзывчивыми и бескорыстными. Сейчас эти качества в полной мере демонстрировал людям их четвероногий питомец.

Отец уже стоял в проёме калитки. Цветастые шорты, футболка свободного покроя – ни дать ни взять студент на каникулах. Насколько известно Инге, подобные вещи являлись принадлежностью мужниного гардероба и, приглядевшись внимательнее, она действительно узнала его одежду. Узнал её и владелец, который, подъехав ближе, с иронией бросил в открытое окно машины:

– Сергей Анатольевич, не жмет кольчужка-то?

– А, Иван, извини. Жена затеяла стирку, пришлось позаимствовать у тебя.

– Обращайтесь, если что, – донеслось в ответ.

Из-за дома выбежали дети, и закрутилась череда приветственных восклицаний, объятий и поцелуев. На газоне стоял накрытый стол, куда торжественно проследовало всё семейство от мала до велика. До вечера на участке не смолкал смех, слышались рассказы о днях, проведенных врозь. Эмоции переполняли, и каждый полагал за счастье разделить их с присутствующими. Инга не стала исключением, с готовностью поведав о том, что, по оценке врачей, её здоровью ничто не угрожает, а строение черепной коробки ничем не отличается от других. После прозвучавших слов над столом повисла тишина. Мария Викторовна, неловко закашлявшись, пробормотала: «Вот и ладненько, тебе положительно надо отдохнуть. Посему я предлагаю всем идти спать, утро вечера мудренее». Спорить никто не захотел, дети и так уже клевали носами.

Назавтра Инга, стараясь не шуметь, поднялась и повела собаку в поле. Но не успела выйти из калитки, как её окликнул отец:

– Я составлю вам компанию?

– Да, конечно! Присоединяйся.

– Выспалась на свежем воздухе? Комары не загрызли? – заботливо поинтересовался мужчина.

– Нет, не загрызли, спалось чудо как хорошо.

Инга обрадовалась поводу пообщаться. Раньше они, бывало, засиживались допоздна за шахматной доской в уютной домашней обстановке. Тогда еще Иван не появился в её судьбе, не родились малыши, и дни текли размеренно и неспешно. Её настроение передалось отцу, который с теплотой взглянув на дочь, спросил:

– Как ты себя чувствуешь? Голова не кружится?

– Нет, жара спала, и хрупкое здоровье восстановилось, – весело откликнулась та. – К тому же, как я говорила ранее: обследование не выявило отклонений, хотя мама и утверждает, что в детстве у меня обнаружили редкие аномалии развития.

– Маме виднее.

Возникла неловкая пауза, запахло грозой.

– Что ты хочешь этим сказать? ! – в сердцах воскликнула Инга.

Нервное напряжение нарастало и Дина, почуяв запах адреналина, затрусила поблизости, посматривая на хозяйку в ожидании команды. Инга узнавала и не узнавала идущего рядом человека. Его профиль на фоне восходящего солнца казался чужим, и накативший ужас тисками сжал горло. Острое ощущение потери наполнило естество. Будто кончилась простая, понятная жизнь, а на смену ей пришла тревожная и смутная.

– Не бойся, дочь, – убеждал Сергей Анатольевич. – Я помогу тебе.

– Чем ты можешь мне помочь? – в дрожащем голосе слышались слезы. – Это вам с мамой нужна помощь!

Она была готова расплакаться, лишь бы прекратить бесполезный, по её мнению, разговор, но отец не сдавался и твердо произнёс:

– Послушай меня, девочка, давай проведем эксперимент. Если он провалится, смело вызывай «скорую» и отправляй нас с матерью в «дурку».

– Какую ещё «дурку»? – устало выдохнула Инга.

Туманные речи утомили её, кроме того, правда колола глаза. Поведение родителей с объективной точки зрения и впрямь не укладывалось в понятие нормы. Не терпелось побыстрее сменить предмет обсуждения, но во избежание конфронтации пришлось согласиться.

– Что я должна сделать? – раздражённо буркнула та, морщась, как от боли.

– Мы с Диной обгоним тебя метров на сто, а ты формулируй внутри себя четкое и однозначное задание собаке. Пусть его содержание будет не сильно мудрёным и реально достижимым. Затем вспомни случай, сопряжённый с ярким душевным переживанием, и постарайся воссоздать состояние, вызванное этим чувством. Твой порыв послужит проводником для передачи команды. С одной стороны будь эмоциональной, а с другой – уравновешенной.

– Пап, а тебе не кажется, что это уж слишком для меня?

– Нет, я бы никогда не попросил тебя о том, на что ты не способна.

– Откуда ты знаешь, на что я способна? !

– Долго объяснять… главное не начинай пока я не отойду на приличное расстояние.

С этими словами Сергей Анатольевич повёл Дину вниз под горку. Инга же осталась стоять, провожая неотрывным взглядом их фигуры и по мере удаления в ней зрела уверенность в собственных силах. Мысли заняли свои места, подобно книгам на полках, в сознании наступил покой, а тело буквально воспарило над полем. Ей снилось, что Земля уменьшилась в размерах и что возможно находиться одновременно в нескольких точках сразу; отчего было немного странно, но не влияло на способность к концентрации внимания и логическому мышлению. Едва фигура человека с собакой замерла в неподвижности, она сразу сфокусировалась на послании, оживив в памяти день, в котором не смогла отыскать детей на поляне между дубами. Сердце забилось чаще, отдаваясь болью в висках, и стало видно, как отец идёт к ней походкой киногероя из старого фильма, где пленка в проекторе периодически стопорилась, а потом рывками двигалась дальше. Путы, сковывающие естественные реакции, спали, освободив от унизительных страхов и, погрузившись в океан умиротворения, она обратилась к той поре, когда течение Времени с лёгкостью подчинялось её приказам.