Северное Сияние - Алекс Рейли

– Какие у вас смешные усы, – заметил Артур.

– Когда станешь взрослым, тоже сможешь носить такие усы, и даже, может, бороду себе отрастишь.

– Я не хочу взрослеть, – сонно ответил Артур, – мама говорит, что лучше всегда оставаться маленьким, она у меня всё знает, – гордо заметил он, поднимая указательный палец вверх, – вы сами всё поймёте, когда познакомитесь с ней, – он застенчиво улыбнулся, – она очень красива, сэр, но не влюбляйтесь в неё – её сердце уже занято моим папой.

Даже Двейна тронули слова мальчика. Они задели его за живое. Внутри мужчины затрепыхался огонёк, который давно потушили.

– Твоя мама мудрая женщина, – задумчиво ответил Двейн, не замечая, как его собственные руки начали трястись.

– Да, сэр. Ещё она очень храбрая, моя мама самая храбрая в мире. Как думаете, она снова отправилась с папой в плавание, а мне ничего не сказала? Они делали так раньше, когда я спал.

– В плавание?

– Да, мои родители постоянно плавают, они самые настоящие искатели сокровищ, сэр. Обычно я остаюсь с дядей, вернее я остаюсь с ним очень редко. За мной смотрит такая седая женщина в очках, я никак не зову её, просто Бо.

Двейн устало посмотрел на малыша, он хотел было сказать ему правду, но не смог; что-то в глазах мальчика не дало Двейну Бродерику сказать правду. Двейн крепче прижал к себе ребёнка и проклял сегодняшний день. Он проклял всю чёртову жизнь. И то пламя, что забрало с собой жизни двоих.

В их сторону направлялся молодой неуклюжий паренёк с пшеничного цвета волосами – совсем зелёный резервный констебль Кейси Стюарт. Парню от силы было лет шестнадцать – семнадцать. Двигался он поспешно, но в силу его врождённой неуклюжести, получалось у него медленно. Констебль слегка запыхался. Зелёные глаза парня были мрачнее тучи, а выражение лица опечаленным. Двейн собрал всю волю в кулак, прежде чем констебль успел заговорить.

– Старший инспектор Бродерик, сэр, – запыхавшись, проговорил парень, – боюсь, у нас плохие новости. В доме проживала семья, родители мальчика, как я понимаю, сэр, – он неуверенно поправил ворот пальто и выдержал долгую паузу, – они… – констебль опустил глаза вниз, дальше продолжать не было необходимости.

– Вы в этом уверены, Кейси? – строго спросил Двейн.

– Да, сэр, – промямлил Кейси; он был новичком и не привык к подобным делам. Пожар потряс юношу не меньше, чем обычных зевак.

– Артур, у тебя есть родственники?

Но ему уже никто не ответил. Двейн Бродерик почувствовал, как маленькая ручка разжала рукав его серого пальто. Он посмотрел на сладко спящего Артура и заботливо заправил непослушную прядь рыжих волос за ухо. Он оглянулся вокруг: густой смог, развалины и ничего, что бы указывало на надежду.

– Надо выяснить, есть ли у мальчика кто-нибудь из родных, – обратился старший инспектор к Кейси, – займитесь этим немедленно. Мы не можем долго ждать – выясните это, Стюарт.

– Старший инспектор Бродерик, сэр, отдать малыша пока в приют? – робко, теребя пуговичку пальто, спросил Стюарт по природе своей очень застенчивый и всегда краснеющий без повода юноша.

– Нет, не стоит, пусть поживёт у меня: местные приюты не место для таких детей – точнее, для всех детей, констебль, – обеспокоенно заметил Двейн, – поскорее отыщите ближайших родственников мальчика, я буду вынужден скоро уехать.

– Уехать, сэр? – удивлённо воскликнул резервный констебль.

– Да, Кейси, – Двейн печально улыбнулся, – но ненадолго, вы и не успеете по мне соскучиться.

– Сэр, один вопрос, позволите?

– Да.

– Пожар – не случайность?

– С чего вы решили? – глаза старшего инспектора потемнели.

– Пламя очень быстро разошлось и моментально охватило дом. К тому же не похоже, чтобы родители мальчика попытались выбраться, и такой пожар, она должны были заметить его. Это просто смешно. Я боюсь высказать свою мысль, но их могли убить до пожара или подсыпать им снотворное.

– Возможно, вы и правы, Кейси, но сейчас нам незачем этим заниматься. Возвращайтесь домой, и постарайтесь заснуть – завтра предстоит тяжёлый день.

* * *

На улице едва забрезжил желтовато-розовый рассвет. Раздался робкий стук в дверь. Двейн Бродерик устало слез с протёртого дивана и натянул на себя халат. Ночь выдалась долгой: бумажную волокиту перед отъездом никто не отменял. Да и маленький Артур требует постоянного внимания и заботы, что тоже отнимает время. Хотя Артур и не спрашивает про родителей, его глаза говорят всё сами.

У Двейна не было детей. Его дорогая возлюбленная умерла в период Великого Голода. Больше полюбить он не смог. Несмотря на свой суровый характер, Бродерик часто приходил на её могилу и спрашивал совета. Он не видел ничего постыдного в своей любви, в отличие от многих людей, которых Двейн знал, глупцы, так он считал. Сердце старого начальника сжималось, когда во сне Артур звал маму. И обычно он просто выходил из дома на крыльцо покурить трубку с любимым табаком, который наполнял дом ароматом лесного ореха.

Мужчина поддерживал фантазии Артура на счёт путешествий его родителей. Просто Двейн добавил несколько деталей от себя, стараясь намекнуть, что путешествие может затянуться на очень долгое время.

Двейн отворил дверь и увидел перед собой Кейси Стюарта, смотревшего в пол.

– Доброе утро, – застенчиво сказал Кейси, – я с хорошими новостями, сэр. Аластар Физ, родной дядя мальчика, брат его матери. На данный момент проживает в деревне Сентфильд в графстве Даун в Северной Ирландии, владеет старинной лавкой антиквариата в центре Дублина.

– Ты встречался с ним лично?

– Да, сэр.

– Ты рассказал ему о событиях прошедшей ночи?

– Да, сэр. Аластар готов взять полную опеку над мальчиком.

– Хорошо, констебль Стюарт, вы отлично постарались, а теперь идите домой.

– Спасибо, сэр, – робко ответил Кейси, сделал поклон и направился в сторону дома.

Двейн вернулся в дом и сел за письменный стол, пододвигая ближе керосиновую лампу. Его зрение уже было не тем. Он потянулся к бутылке виски, которую получил в подарок от старого друга, заместителя начальника полиции Кревана Коулмана, и добавил несколько капель в кофе. Залив в себя приятно горчащую жидкость, Двейн достал коричневую папку с делом о пожаре от 15 апреля, где трагически погибли родители Артура Хейса. Он долго разговаривал об этом деле с Креваном, и оба пришли к выводу, что поджог был умышленным. Однако начальство упорно отказывалось их слушать и велело закрыть дело. Это был несчастный случай – отмахивались они. Но что-то здесь не сходилось. Двейн сделал вид, что уничтожил все показания свидетелей и все бумаги, что есть о пожаре, как его и просили. Сейчас, сидя в своём кресле, он вновь и вновь перечитывал каждую строчку, пытаясь найти хоть одну зацепку.