Предатель рода - Джей Кристофф

Надзиратель потрогал рану на щеке и опустил глаза.

– Простите, магистрат. Но главный казначей требовал…

– Главный казначей Нагахара подал в отставку два часа назад. Потрясения, произошедшие в жизни общества, нанесли тяжелый урон его здоровью. Он удалился в свое загородное поместье с благословения нашего лорда даймё Хиро.

Надзиратель мысленно вздохнул.

Итак, еще одна смена власти.

По последним сведениям на пост руководителя дзайбацу Тора претендовали три аристократа: два старших министра и молодой Железный самурай, который потерял руку (и практически жизнь), защищая Йоритомо-но-мию от его убийцы. Теперь, как оказалось, время дипломатии подошло к концу. За последние две недели приспешники Хиро убили четырех высокопоставленных министров – придворные махинации, которые неизбежно заканчивались схватками с применением катан дуэлянтов и клинков убийц. Обычные же бойцы, подобные надзирателю, оказались заложниками тех и других: с одной стороны, они были связаны клятвой верности даймё, с другой – до конца не понимали, кто сейчас, черт возьми, исполняет эту роль.

– Это варварство закончится. – Взгляд магистрата бродил по камере. – Служанок госпожи Аиши проводят во дворец и поместят под домашний арест. Я лично поговорю с девушками о том, как с ними обращались, пока они находились у вас.

– Эта уже была ранена, когда пришла, – пробормотал надзиратель. – Я попросил лекаря обработать ее раны, чтобы она не подцепила заразу.

– А укусы крыс?

– Я…

– Я знаю, откуда взялись ее раны, надзиратель. Я читал отчет. Множественные ножевые ранения. Избита до крови, рана на щеке, несколько дней провела в коме. Ей повезло, что она сбежала от Танцующей с бурей. И вы тем не менее считаете, что она была в сговоре с девчонкой Кицунэ?

– У этой шл… – надзиратель закашлялся, – …в покоях леди Аиши было много секретов. И некоторые девушки вполне могли знать о них.

– Этой девушке едва исполнилось семнадцать.

– При всем уважении, магистрат, но убийце Йоритомо-но-мии было шестнадцать.

– И вы решили выбить секреты повстанцев из девушки, которую та же убийца уже практически избила до смерти?

– Мне приказали вести расследование…

– Ваша преданность достойна восхищения, надзиратель. Но ваша неуверенность, на кого ее направить, вызывает серьезную озабоченность. Вам следует подумать о своем будущем.

Глаза магистрата блестели над респиратором.

– Мой благородный кузен, даймё Хиро, расстроится, если вы тоже отправитесь в отставку по состоянию здоровья.

– Я понимаю, господин магистрат. – Надзиратель кивнул. – Благодарю за наставление.

– Немедленно развяжите ее.

Надзиратель расстегнул наручники девушки и побледнел, заметив кровоподтеки на ее запястьях. Ичизо оттолкнул его плечом, накинул на нее свою мантию, чтобы прикрыть от любопытных взглядов. И поспешил вывести ее из камеры.

– Всё кончено, милая, – его голос звучал мягко, словно перышко. – Всё кончено.

Девушка продолжала плакать, обхватив себя обеими руками, пока магистрат вел ее по каменному коридору. Надзиратель слышал звук тяжелых сапог: еще несколько бусименов направлялись в тюрьму, выкрикивая приказы своим людям освободить других девушек. Он чувствовал это вокруг себя – страна балансировала на лезвии ножа. Всё обещало кровавую битву между кланами. Повстанцы Кагэ расползались по городу, словно раковая опухоль. Самураи метались, точно избалованные дети, и единственное, что их волновало – как занять трон.

Надзиратель снова вздохнул, ему хотелось вернуться к обычной жизни. Когда солдат знал, что значит его преданность. Это было совсем недавно. За несколько дней до того, как Танцующая с бурей разрушила его мир.

Он вышел из камеры и отправился на поиски выпивки.

* * *

– Ваши покои, я полагаю.

Они стояли в широком дворцовом коридоре в окружении четырех бусименов, и запах дыма от поездки на моторикше по-прежнему ощущался на коже. Всю дорогу девушка, прижавшись лбом к окну, смотрела на город Киген во всей его нищете и несчастьях. Торговые прилавки стояли пустые и заброшенные, под колесами хрустело битое стекло. Туда-сюда сновали люди в богатых одеждах, сутуля плечи и бросая нервные взгляды из-под сделанных на заказ защитных очков. Мимо проплыла пустая залитая кровью арена, и через высокие железные ворота они въехали на дворцовую территорию. За стенами чахли низкорослые сады, а под ногами пылился серый камень, покрытый крошкой битого бутылочного стекла. Осень, наконец, одолела ужасный летний зной, и все же, куда бы девушка ни взглянула, вокруг преобладал цвет пламени. В воздухе стоял сильный запах трута в ожидании искры.

В ожидании пожара.

Магистрат Ичизо открыл дверь, и девушка посмотрела на маленькую знакомую комнату: неубранная постель, перевернутые ящики, по полу разбросана одежда. Она заметила засохшее пятно крови на плетеной циновке и коснулась пальцами корочки на щеке. Воспоминания об ударах ножа по предплечьям, об ударе в лицо были свежи и реальны в ее сознании.

– Простите, пожалуйста, за беспорядок, – извиняющимся тоном произнес Ичизо. – Должно быть, другой министр приказал произвести обыск. Прошлый месяц был… бурным. Уверен, в самое ближайшее время порядок будет восстановлен.

– Благодарю вас, мой господин.

– Вы… не помните меня?

Девушка качнула головой.

– Простите, мой господин.

– Мы встречались на последнем весеннем празднике. – Ичизо мягко улыбнулся. – На банкете сэйи-тайсёгуна. Мы говорили о поэзии. Сравнивали сильные стороны Хамады и Норитоши. С теплотой вспоминаю тот вечер…

Она снова взглянула на него, все еще придерживая руками его накидку на плечах, и ее лицо вдруг исказилось, словно воск свечи в горящем камине. Она обняла его и горько заплакала, прижимаясь к его груди, чтобы заглушить рыдания. Магистрат был озадачен, он не знал, прижать ее к себе или оттолкнуть. Он кивнул окружавшим его бусименам, и они отступили, чтобы она сохранила лицо.

– Успокойтесь, моя дорогая. – Он неловко похлопал ее по плечу. – Не компрометируйте себя.

– Это было так ужасно. – Горячие слезы впитывались в алый шелк. – П-последнее, что я помню – как девушка Кицунэ ударила меня. А потом я очнулась в этой камере, и они кричали на меня, называя пр-предательницей. О Боги, у Йоритомо-но-мии не было служанки более преданной, чем я…

– Тихо-тихо. – Он попытался одновременно обнять и оторвать ее от своей груди, но потерпел неудачу. – Они больше не причинят вам вреда. Вам нельзя покидать эти комнаты без сопровождения, но обращаться с вами будут с уважением. Клянусь честью.