Падший - Рене Ахдие

– И они даже не подозревали, что именно я стала идейным вдохновителем их скоропостижной кончины, – пробормотала Одетта.

Конечно, знать, что что-то нехорошее вот-вот должно произойти в судьбе человека, удобно только в теории. Но что, если это относится к кому-то, кого Одетта любит? Bien sur [13 - Конечно (фр. ). ], она могла бы оттолкнуть друга с дороги, если бы карета с испуганной лошадью неслась им навстречу. Однако редко все было так просто.

По этой и многим другим причинам Одетта соврала, когда увидела будущее Селины. Селина и впрямь станет укротительницей зверей, как и увидела Одетта. Однако Одетта никогда не забудет тихие слова, что последовали потом, нашептанные ей на ухо, как опасный секрет:

«Один должен умереть, чтобы другой смог жить».

Putain de merde [14 - Твою мать! (фр. )]. Еще одно бессмысленное предсказание, из тех что Одетта ненавидела больше всего в своей бессмертной жизни. Они всегда оказывались непростительно расплывчатыми. Почему нельзя было прямо сказать, что все это значит? «Этот connard [15 - Подонок (фр. ). ] соберется убивать вот этого connard в определенное время в определенном месте. Вот как ты можешь уберечь их от подобной участи. Allons-y! [16 - За дело! (фр. )]» Неужели Одетта просит слишком многого?

И к кому это предсказание относилось? К Селине и Бастьяну? Или к Селине и кому-то еще? Невозможно сказать наверняка. Поэтому Одетта решила, уж лучше им жить, ничего не подозревая о своем будущем.

Однако это решение Одетты изменилось прошлой ночью. Несмотря на то что происходящее приносит ей боль, она сделает все, чтобы помочь тем, кого любит, избежать катастрофы.

Одетта уверенно вскинула брови, а затем посмотрела на своего безмолвного стражника и произнесла.

– Я сделаю все правильно, – поклялась она. – И не только ради Бастьяна. Но и ради себя.

Поражения не были Одетте к лицу.

Она крепко сжала металлический шпиль соборной башни.

– C’est assez [17 - Хватит с меня (фр. ). ], – сказала она. Пришло время сделать то, что Одетта создана делать. Пришло время утолить голод – нужно успеть до того, как очнется Бастьян, ибо Никодиму понадобятся все его дети на пике своих сил, когда настанет тот самый час.

Пока она могла только гадать о том, каким новорожденным вампиром станет Бастьян. С ним сложно было справиться даже тогда, когда он был всего лишь мальчишкой. Характер у него всегда был взрывным, он любил решать разногласия кулаками, а не словами. Из-за своей несдержанности он лишился места в военной академии в Вест-Пойнте, а ведь Никодим трудился много лет, чтобы Бастьян получил его. В конце концов у сына квартерона [18 - Квартерон – в колониальной Америке так называли человека, у которого один из предков во втором поколении (дедушка или бабушка) относился к негроидной расе. ] и тианки [19 - Тиано – название группы аравакских племен, которые к моменту открытия Америки населяли острова Гаити, Пуэрто-Рико, Куба, Ямайка, Багамы. ] не было достойной родословной для такого статусного учреждения.

Никодим полагал, что если Бастьян перенесет трансформацию и выживет, он станет самым сильным из всех его детей, просто потому что в их жилах текла одна кровь, как при жизни, так и в бессмертии. Общая кровь была сродни броску монеты. Иногда из смертного праха рождался великолепный и могущественный бессмертный.

А в ином случае?

Потеря рассудка и неконтролируемая жажда крови, как это было с Владом Цепешем. Или с графиней Елизаветой Батори, которая купалась в крови своих жертв. Или как с Кэто Данзо, который парил по небу на огромных крыльях, точно летучая мышь, и нападал на несчастных.

Одетте хотелось верить, что ничего подобного не случится с Бастьяном. Может, у него появится любовь к чтению, как у Мэделин? Или страсть к различного рода наслаждениям, как у Гортензии? Он станет угрюмым, как Джей, или любителем злых шуток, как Бун?

– Assez [20 - Достаточно (фр. ). ], – заявила она небесам.

Взгляд Одетты снова скользнул вниз, к Джексон-сквер, и ее глаза пробежали по соседним улочкам, ища одинокие фигуры, блуждающие в потемках. Ее внимание наконец привлек кто-то, шагающий мимо газовых ламп вдоль улицы Шартр.

Больше не раздумывая, Одетта распрощалась со Спасителем и отпустила металлический шпиль. Она закрыла глаза, пока летела вниз, наслаждаясь потоками прохладного воздуха и ветра, свистящего в ушах. В тот самый момент, когда она почти достигла земли, ее тело инстинктивно сгруппировалось и она перекатилась по тротуару в кувырке. Она опустилась с едва различимым, приглушенным звуком и поднялась на ноги за считаные доли секунды. Выпрямившись, она огляделась, а потом сунула руки в карманы штанов. Напевая себе под нос, Одетта прогулочным шагом двинулась вдоль улицы, в темный переулок, известный местным как Пиратская аллея. Слова «La Marseillaise» [21 - «Марселье? за» – песня, которую пели патриоты в времена Французской революции, также она была принята в качестве официального гимна Французской республики в 1804 году. ] украсили ночное небо над Одеттой, а стук ее сапог разнесся эхом во мраке.

– Allons! Enfants de la Patrie [22 - «Поднимайтесь, сыны Отечества» (фр. ) – слова, с которых начинается «Марсельеза». ], – мягко напевала Одетта.

Она скользнула мимо железных решеток забора, возле которого Жан Лафит [23 - Жан Лафит – французский пират и приватир, который орудовал в Мексиканском заливе и грабил английские и испанские корабли в начале XIX века. ] продавал награбленное в начале столетия. Темное витражное стекло поблескивало на периферии зрения Одетты. Одетта готова была поклясться, что видит там, в церкви, призрака Отца Антуана [24 - Антонио де Седелла, чаще всего известный как Отец Антуан – испанский монах-капуцин, который являлся одним из главных религиозных авторитетов католической церкви в Новом Орлеане в период конца XVIII – начала XIX веков. ], покачивающего своей кадильницей [25 - Кадильница, или кадило – сосуд для курения ароматических веществ во время некоторых видов богослужений в храме или церкви. ], дымок из которой вился вокруг него. Или быть может, это было привидение монаха, которых жил под этой изысканной крышей столетие назад и любил воспевать Кирие [26 - Кирие, или Кирие элейсон – молитвенное обращение, используемое в церкви. ] во время вечерних бурь.

– Le jour de gloire est arrive? [27 - «Настал день славы» (фр. ). ], – продолжала напевать она.