Темный круг. Наследие Вассар - Александр Козырев

Мертвые отступили от заставы. Тени отпрянули, возвращаясь под кроны деревьев.

Примий, он же провид Святого войска Легур, лежал в лучах светила, чернота постепенно сходила с кожи, открывая под собой один сплошной синяк. Он едва приподнялся и снова рухнул на бережно подстеленные хранителями плащи.

– Как ты? – здебор второпях спешился.

Он упал, захрипев, поднялся и в несколько шагов, прихрамывая, добрался до примия.

– Все кончилось, – шепотом произнес Легур. – Мы справились.

– Возвращаемся в город! – обращаясь к отряду, приказал Харрас.

К вечеру показались стены Вартияра.

Ближе к ночи в покоях градоправителя собрался небольшой совет: Харрас призвал к себе Легура и Саввара.

Сначала внимательно выслушали Саввара, стараясь не упустить ни одну подробность. Их очень смущало поведение северян. Слишком много вопросов осталось без ответа. Куда подевался Менз с отрядом? Что замыслили лазутчики князя Бойдана на территории Кьянка? Кому и какую опасность они несут? Решено было отправить Деньшу и Клари Харрас с хорошо вооруженным отрядом в Мидив к бояру Лотару: так будет спокойнее.

Долго обсуждали события в Инистом лесу. Все понимали: не прибудь Легур вовремя, шансов выжить могло не представиться. Все трое хорошо помнили события Аларской войны. Что породило пролом? Какая сила подняла Суггиша? Отчего Суггиш выбрал своей жертвой обезумевшего предводителя северян? Кто вывел их из города? Кто подстроил нападение на трактир Пирита? Кому и зачем потребовался Деньша?

На некоторые вопросы ответы были. Сулгрик предупреждал, что пролом возникнет именно в Инистом лесу. Хорошо, что успели переправить почти всех людей, не способных держать в руках оружие, в убежища. Из-за пролома возник Суггиш: время Сул-Ура наступило. Отважный северянин Черан, судя по всему, стал невольно его жертвой. Скорее всего, северянин был цуве – магнитом для светлых и темных сил. Возможно, на его месте должен был быть Деньша. Хран проявлял интерес к мальчику с самого детства, но доказать его принадлежность к цуве – проклятым детям, выискиваемым Посвященными хранителями по всему Кьянку, было невозможно, во всяком случае, до сих пор. Цувера – так они называли тех, на ком Суггиш оставляет свою метку, того, кто в свою очередь навлекает его, как напасть, на других людей. За долгие годы Хран так и не научился предотвращать беду, но понял, как уничтожать ее носителей. Сожжение дотла, чтобы разрушить не только плоть, но и само напоминание о ней, – единственное средство, которое оказалось действенным.

И Харрас, и Легур, и Саввар не раз видели, как сильные, смелые люди, отмеченные Суггишем, постепенно теряют полностью волю и рассудок. Но то, как накладывается на человека метка, никогда и никому из них видеть не приходилось. Да и о суггишах хранителям, даже Посвященным, известно было немного. У них нет своего облика, они являются другим в том виде, который впервые померещился отмеченной жертве – вот и все, что успели понять о природе этих темных существ.

Посвященные хранители давно научились распознавать одержимых цуве, но только Сулгрик умел почувствовать их на расстоянии. Трое собравшихся в черно-белой башне тоже входили в круг Посвященных. Не обладая даром Сулгрика, они могли узнать цувера лишь при непосредственном контакте. У Черана в Кьянке не было шанса выжить: не Суггиш, так они бы его нашли и уничтожили. Вот и причина, из-за которой Харраса и Легура увели из города, когда Черан и другие северяне появился в Вартияре. Может, огонь в трактире предназначался для Саввара, чтобы навсегда вывести его из игры? Если это так, то кто-то очень посвященный и могущественный вступил в игру.

В комнату постучали, дверь приоткрылась, на пороге стояла Клари. Глаза трех сидящих в покоях мужчин устремились на необыкновенной красоты женщину. Она была невысокого роста, с огненно-рыжими волосами, ее темные глаза, цвет которых менялся в зависимости от освещения, и без того выразительные, из-за перенесенных волнений и бессонных ночей казались огромными. Ей до сих пор так и не удалось повидаться с мужем после событий в Инистом лесу: беспокойство за него оказалось сильнее приличий, и она решилась нарушить мужское уединение.