Круг смерти - Анна Батлук

– Я, кажется, предупредил.

Если он хотел таким образом утихомирить людей, то ошибся: все заверещали, закричали и бросились врассыпную. Эс-Лейн спокойно встал, поднял за собой Катарину:

– Идем. Быстро.

Девушка даже не задумалась. Не представляла, что Эс-Лейн приведет ее к страже. Бездумно бежала следом за ним, лавируя в переплетениях темных улиц, не отмечая дороги, и удивилась, когда увидела впереди дом. Окна его сейчас не светились, и оттого казалось, будто кто-то мертвый и большой смотрит на Катарину провалами глаз.

– Бери все необходимое и уходим.

Девушка не двинулась с места – обхватила плечи руками и испуганно посмотрела на Эс-Лейна.

– Ты пойдешь со мной?

– Разумеется, – мужчина распахнул дверь и скрылся в комнате. Катарина еще мгновение стояла, оторопело застыв на месте и полностью не осознавая, что происходит, а затем дернулась и побежала в дом. В маленький мешок, предусмотрительно припрятанный на кухне, положила еду и воду, скопленные деньги и плащ. Эс-Лейн довольно скоро вылез из погреба и протянул Катарине кинжал, похожий на короткий меч. Девушка не сводила с него растерянных глаз.

– Ты думаешь, нужно будет защищаться?

– Уверен, – хмыкнул Эс-Лейн. – Вопрос только в том, остановят нас на выходе из города или…

С улицы донеслись приглушенные крики. Катарина бросилась к окну и заметила, как в глубине темной улицы движется что-то яркое, похожее на… факелы.

– Или сейчас, – мрачно закончил мужчина и схватил Катарину за руку. – Ну же, бежим.

Их заметили. Катарина закричала, когда рядом с ней пролетела стрела, оцарапав щеку. Еще один шрам на некогда прекрасном лице, но, разумеется, испугало девушку не это. Эс-Лейн невозмутимо, словно бы не в первый раз уходил от погони, вел ее запутанными улицами, изредка оборачиваясь удостовериться, что Катарина идет следом.

Черные силуэты замызганных портовых домов, кучи мусора – хотелось закрыть глаза, чтобы не видеть всего этого, но приходилось бежать вслед за Эс-Лейном. Бежать, хотя сердце выпрыгивало из груди. Крики, стрелы вслед, четкое предчувствие того, что сейчас кто-то схватит за волосы – ощущения, знакомые из детства. Не раз Катарина просыпалась в слезах, вспоминая когда-то произошедшее в главном дворце Милдоната, но теперь ужасные сны воплотились в реальности.

– Лейн! – закричала она, когда чувство, что их сейчас настигнут, стало совсем нестерпимым. Ей хотелось остановиться и прекратить это раз и навсегда. Столько лет она жалела, что тогда сбежала из столовой, так есть ли смысл скрываться и сейчас? – Я не могу!

Их догоняли. Эс-Лейн огляделся и потянул девушку за руку, прячась в тени заброшенных домов.

– Катарина, дорогая, осталось немного, – он взял ее лицо в руки и говорил с нежностью, совсем не подходящей для ситуации.

– Я не могу, не могу, не могу, – Катарина замотала головой. Страх заполнил ее с пяточек до самой макушки. Она боялась людей, которые гнались за ней, страшилась повторения видения, волновалась из-за того, что Эс-Лейн догадается о том, что приступы не из-за болезни, да и вообще, бросит ее по любой из причин. – Я сдамся, беги вперед.

– Нам осталось всего лишь выбраться за ворота, – терпеливо объяснял Эс-Лейн. – Вот, смотри, те, кто преследует нас, не успели предупредить стражу, мы впереди. Мы сможем, только нужно поспешить.

Катарина молчала, с тоской глядя в темные раскосые глаза. Эс-Лейн понял ее состояние и усмехнулся.

– Закрой глаза. Давай вот так: возьми меня за руку и закрой глаза. Этот путь я пройду и сам, просто доверься мне.

Пройти осталось действительно совсем немного – в этом Эс-Лейн не ошибался. Ошибся он только в том, что предупредить стражу на воротах все-таки успели.

Глава 4

в которой события предваряют решения

Дюк Эстас, апрель 549 г. , Заберия.

Удивительно, но мертвый лес преодолели все пятеро учеников Совершенного. Дюк даже не знал, чья эта заслуга: его или Этана Зар-арая, который так хорошо подобрал отряд. Сам-то он в их стойкости сомневался с самого начала.

Мертвый лес не был вычищен, но под конец пути уже не отряд боялся мертвяков, а упыри обходили их стороной. Астос совсем загордился и (Дюк был в этом уверен) по ночам сочинял баллады в свою честь.

– Куда теперь? – осмелился спросить Оливер, когда отряд вышел на пустоши Заберии. Громадные пласты пустой земли предваряли путь к мертвому лесу. Когда-то здесь жили люди, но после того как на эту землю пало проклятие некромагов, даже следов от обычной сорной травы не осталось. За спиной – гнилые остовы деревьев, впереди –сухая земля, которую еще нужно умудриться преодолеть. Мертвецы здесь не водились, но были случаи, когда люди сходили с ума от окружающей безысходности.

– Нам в Оккаху, – коротко ответил Дюк, поправил на плече мешок и двинулся вперед. Ученики переглянулись и пошли следом.

Оккаха – проклятый город, когда-то был столицей Заберии. Послы со всего мира спешили сюда, желали поклониться правителю, восхищались красотами города и окрестностей и выражали свое почтение жителям. Даже акор Аргарата считал за равного короля Заберии, и разумеется, дело было не в городе, но столицу правитель создал под стать себе. Широкие чистые улицы, мощенные плиткой; высокие дома, в которых проводились постоянные приемы; мосты через канал, разделяющий город на две половины… При въезде в столицу все видели величественные, созданные лучшим архитектором ворота. Каменные, покрытые позолотой и серебром, украшенные изображениями богов, в которых веруют жители. Они были символом города, им же и остались по сей день, только теперь олицетворяли смерть и тлен.

– Позолоты нет, – сказал вдруг Оттис.

Отряд уже подошел к мертвой столице. Ворота были наполовину открыты – для прохода осталась правая половина арки, вот только и это стало излишеством. Со временем каменная стена раскрошилась, и при желании пройти можно было в немаленькие проломы.

– Как ты разглядел? – изумился Марфон. – Нам не меньше тридцати шагов осталось.

– Солнце яркое, а не блестит ничего.

Оливер засуетился, сын купца, в деньгах он толк знал.

– А может, просто потускнело? Как думаете, если ободрать позолоту, много можно выручить?

– Это же проклятое золото, – изумился честный Оттис. Ему даже в голову никогда не приходило, что можно позариться на чужое.