Три брата и жемчужина дракона - Сафие Аль Хаффаф

Девушка улыбнулась и, поклонившись монстру, промолвила:

– Кейджи, как ты знаешь, сегодня Сэцубун, первый день весны. В знак благодарности за моё спасение, я преподношу тебе праздничное имбирное сакэ, которое люди моей провинции сделали сами. В сегодняшний день все жители пьют его по давней традиции, я хотела, чтобы ты тоже им насладился, – девушка присела на одно колено, показывая правой ладонью на бочку объемом 10 шо [15 - 1 шо – 1, 8 литра]. – Пожалуйста, выпей его, пока я буду играть на флейте и петь тебе. Не откажи принять мой подарок.

Сказать, что это выглядело странно – ничего не сказать. Преподнести ему подарок в Сэцубун, день, не очень ему приходившийся по душе по ряду причин, начиная с соевых бобов и заканчивая плясками людей в масках они [16 - Они – демоны с одним или несколькими рогами, носящие тигровые набедренные повязки и палицу с шипами. Обычно красного, синего или белого цвета, символ всего плохого. ].

Это все равно, что если бы он надел маску с лицом человека и кидался бы в людей бобами, приговаривая, что это всё к счастью. Да и к тому же, люди уже перестали видеть разницу между они и ёкаями… Но ему не хотелось расстраивать девушку, видя ее старание и желание ему угодить. Так что он поставил перед собой бочку и опустошил её еще до конца первой песни девушки. Люди – странные существа, никогда не знаешь чего от них ожидать. Некоторые готовы пойти на всё ради богатства и власти, другие ради мести, а третьи потом стараются найти мирный выход из всего того, что из этого получилось. Песня Сорами между тем, словно ручей разливалась по ушам Кейджи, заполняя собой все его сознание. Веки вскоре потяжелели, а в глазах потемнело. Но он же достаточно спал в эти дни и вовсе не устал… Странно…

Руки ёкая ослабли и он с грохотом рухнул на землю без чувств. Девушка отложила флейту и подошла к монстру. Она с силой ударила его ногой в живот, но никакой реакции не последовало.

– Он без сознания, господин! – закричала девушка в сторону леса, размахивая поднятой рукой.

Из леса вышел Такахито, быстрым шагом направляясь к дышащему на ладан существу. Посмотрев на опустошенную бочку, он рассмеялся:

– Ха! Хорошо ты это придумала, Наоко! Сколько же ты насыпала в сакэ отравы?

– На целую армию хватило бы, господин, – скромно улыбнулась девушка.

– Отличная работа. Он, наверное, даже не понял кто ты на самом деле. Да что с такого создания взять… Теперь дело осталось за малым, – самурай вынул катану из ножен, – склони свою голову.

Девушка перевоплотилась в трёххвостую лису и выставила шею, на которой из-под меха виднелся стальной ошейник. Ловким движением Такахито разрубил оковы, теперь лежащие на земле, поблескивая в лучах солнца.

– Ты свободна, как я и обещал. Мой тебе совет, уходи из этой провинции, иначе тебя ждёт та же участь, что и этого монстра.

– Благодарю, господин, – напоследок промолвила кицунэ, скрывшись в кустах со скоростью ветра, несясь на встречу новой свободной жизни.

– Ну а что касается тебя, приятель, – сын даймё иронично посмотрел на лежащего перед ним ёкая, – твой путь оборвётся здесь и сейчас, однако мне искренне жаль, что ты ничего не почувствуешь.

Такахито взобрался по спине монстра и встал на его голову, одной ногой упираясь в правый рог, другой в шею. Воин навёл острие катаны на середину черепа, где должно было быть самое уязвимое место ёкая:

– Знал бы ты, сколько месяцев я потратил на заклинание этого клинка. Было бы быстрее, если бы отец мне помог, но нет… Я и сам справился, как видишь. А теперь… Умри!

Такахито с огромной силой вонзил меч в череп монстра. Послышался оглушительный треск и… его катана сломалась надвое, оставив на голове ёкая лишь неглубокую рану, из которой потекли еле заметные струйки тёмно-красной крови. Такахито не мог поверить своим глазам, неужели он сделал что-то не так? Но ведь он следовал инструкциям… Может, они были неполными, может, его отец специально не всё в них описал? Что же ему теперь делать? Он не может просто уйти, такая возможность может больше и не представиться, ведь впредь это чудовище будет осторожнее. Раздосадованный, юноша со всей силы ударил оставшимся у него в руках мечом по левому рогу монстра. Как ни странно, вслед за ударом послышался хруст и на роге появилась поперечная трещина. «Значит, не все ещё потеряно», подумал юноша, с рвением принявшись наносить все новые и новые удары по трещине. Вскоре большая часть рога отлетела на землю, оставив на голове монстра лишь жалкое напоминание из растерзанного основания.

В этот момент ёкай открыл глаза, все ещё приходя в сознание, но уже ощущая нестерпимую боль у себя на голове. Ему удалось сесть, опираясь на руку. По его голове что-то текло, капая на землю, но он не мог разобрать что, все вокруг было словно в тумане. Неужели Сорами его отравила? Но почему? Неужели он был настолько доверчив? Ведь он понял, что что-то было не так, но отмёл свои сомнения в сторону. Не могла та искренняя девушка так с ним поступить. Или могла? Он все же был монстром, а она была человеком из провинции, истребляющей монстров. Тут он вытер было воду со своего лица, но посмотрев на руку он ужаснулся – она была вся в крови. Проведя пальцами выше по голове, он нащупал рог, вернее то, что от него осталось. Из раны ещё шла кровь, а жгучая боль все нарастала. Он посмотрел перед собой и увидел свой отбитый левый рог и предводителя охотников на ёкаев, небрежно поставившего на него ногу. Кейджи всегда мог отличить этого человека от других по золотым наплечникам, неужели мстит за тот случай с коджином…

– Удивительно, что ты вообще очнулся после такого. Я впечатлён, – с насмешкой произнёс Такахито, глядя на приходящего в себя монстра, покачивающегося из стороны в сторону.

– Что… Что тебе нужно от меня?

– Разве ты не знаешь кто я такой?

– Ты командир охотников на таких, как я. Это всё из-за того случая в Канадзаве? Не так уж сильно я тебя ударил…

– Нет, не из-за него. Видишь ли, в прошлом году кто-то безжалостно убил пятнадцать воинов моей жены и теперь, так случилось, что ты заставляешь её приходить сюда каждый десятый день. Я думаю, это не стечение событий. Я думаю, это ты их убил, а мою жену задумал использовать против меня. Так вот, не бывать этому!