Непробиваемый иммунитет - Сергей Малозёмов

Все дело в «информационном пузыре», который у каждого свой. У меня, в отличие от многих, есть детальное понимание того, как устроены эти препараты, а из понимания проистекает и уверенность в том, что возможные риски гораздо меньше, чем выгода. Да, люди моего возраста не очень часто тяжело переносят коронавирусную инфекцию, но бывает ведь всякое! Доктора постоянно рассказывают о том, что в реанимацию попадают очень разные пациенты – в том числе молодые и внешне здоровые. Этот вирус как раз и опасен своей непредсказуемостью. К тому же я много общаюсь по работе и за пределами съемочной площадки, а значит, могу принести возбудителя старшим коллегам, родственникам, людям с хроническими проблемами со здоровьем… Безответственно не воспользоваться защитой, если она есть!

Почему же люди массово в это не верят? Мне пришлось столкнуться с большим количеством скептически и даже агрессивно настроенных подписчиков в соцсетях, косыми взглядами коллег и знакомых. Сторонники теорий заговора бесконечно твердили, что вирус создан искусственно для сокращения популяции Земли, и что спонсирует распространение заразы главный сторонник вакцин в мире, владелец Microsoft Билл Гейтс, и что вакцинация – это скрытое чипирование, призванное «взять людей под контроль»… Другие говорили, что вакцина не проверена и создавалась «слишком быстро». Третьи вспоминали какие-то страшные истории об осложнениях после прививок. Как тут не бояться, если большинство знакомых настроено негативно?

Мой случай, конечно, особый: за много лет съемок сюжетов на научные темы у меня сложилась база собственных источников в академической и врачебной среде – людей, которым я доверяю и с которыми неформально общаюсь. В этих кругах не принято друг друга обманывать, а о новой вакцине все причастные к ней сразу говорили: «получилась хорошо»! Более того, я знал, что они сами привились еще весной (и ввели препарат даже своим детям и внукам).

Одна из самых недопонятых обществом вещей об этой вакцине заключалась и заключается в том, что она вовсе не создавалась в спешке! Руководитель коллектива, который этим занимался (кстати, тоже, как и я, 40-летний), Денис Логунов объясняет: он не колеблясь ввел вакцину себе, как делает всегда (а за плечами у него вакцины против лихорадки Эбола, ближневосточной лихорадки MERS и другие). В данном случае ему и его сотрудникам нужны были не просто научные данные, а защита против вируса, с образцами которого им приходилось работать. В итоге за несколько месяцев после введения вакцины никто из членов команды не заболел, даже те, кто постоянно ходил в «красную зону».

Почему же ученые не боялись прививки? В чем причина их уверенности? Все дело в том, что вакцину нельзя в полной мере назвать новой! Она создана на базе хорошо исследованной аденовирусной платформы. Ровно такая же лежит в основе прививки против вируса Эболы (которую Денис и его коллеги уже синтезировали и ставили себе несколько лет назад перед командировкой в охваченную эпидемией Африку). В той вакцине всего-то заменили одну («эбольную») часть на ген коронавируса, а остальные компоненты и реакция на них остались теми же! Как шутит изобретатель, у «ракеты» поменяли «боеголовку». А саму основу готовили очень давно.

– Как долго вы делали эту самую «ракету» – платформу для вакцины? – спросил я при встрече Дениса.

– Включая работу моего учителя Бориса Савельевича Народицкого, порядка 25–30 лет. Разработка началась еще на рассвете 80-х годов и развивалась не только в России, но и в других развитых странах. Это был довольно долгий путь, – ответил он.

– Сколько же ушло на установку новой боеголовки?

– Это простая процедура, которая иногда укладывается в недели две. В данном случае ровно столько и получилось.

Кстати, то же происходит и с сезонными прививками против знакомого и не такого пугающего (хотя зря, осложнения бывают очень тяжелыми) гриппа: у платформы меняется «боеголовка» в зависимости от актуальных штаммов. Вот почему героем себя Денис не считает. В отсутствии рисков он был уверен: «На самом деле, я считаю героями врачей, которые без вакцины ходили к пациентам, заболевали, страдали. А какие мы герои? У нас была проверенная технология, десятками лет обкатанная, была возможность самих себя защитить».

Многие спрашивали меня потом, как я решился на введение вакцины, не прошедшей полный комплекс клинических испытаний? Отвечу, это важная тема. Сама система этих исследований, включающая (после пробирок и животных) три фазы на людях (тестирование безопасности, способности вызывать иммунитет и, наконец, реальной эффективности), – весь этот многоступенчатый механизм действительно хорошо работает и обеспечивает нас прекрасными современными препаратами против самых разных болезней. Но рассчитан он на мирное время! На разработку замечательных лекарств против гипертонии, диабета, гастрита… В ситуации военного времени (а именно в таком, без сомнения, оказались мы все в 2020-м) только самый отъявленный и бессердечный бюрократ может тянуть с применением средства, способного спасти миллионы жизней и доказавшего свою: а) безвредность и б) работоспособность в ходе первых двух фаз испытаний на добровольцах. Третья фаза – это «вишенка на торте», этап, в ходе которого части людей вводят пустышку, а части – настоящую вакцину. И смотрят, как отличается у них заболеваемость интересующей нас инфекцией в реальной жизни – когда никто не знает, плацебо у него или прививка, все ведут свой привычный образ жизни, применяют или не применяют средства защиты и так далее.

Российскую вакцину сурово критиковали и внутри, и снаружи за то, что ее начали применять до окончания этой третьей фазы. Но потом, ближе к Новому году, чиновникам и политикам и на Западе стало понятно, что, упорствуя в своем крючкотворстве (повторюсь, безопасность и способность давать антитела были доказаны на первых двух этапах! ), они, по сути, совершают массовое убийство (а может, решающим для них стало разрушение экономики? ). И европейские, и американские вакцины в итоге тоже были допущены к массовому введению еще до того, как была формально завершена третья фаза их исследований! На войне как на войне – приходится принимать трудные решения, и все последовавшее показало, что они были верными.

– Чем закончилась моя история с прививкой от COVID-19? Осложнения, эффекты, уровни антител у меня, моих коллег и родственников

Тяжелых побочных явлений ни у кого из испытателей (позднее так же окажется и при массовой вакцинации) не возникло. Да, случались повышенная (даже и до 39 с лишним) температура, расстройство пищеварения, боль в месте инъекции, но, к счастью, все это заканчивалось максимум через трое суток. У моих коллег был жар в ночь после инъекции первой дозы – у одного 37, 6 градуса, у другого 38, 5, но прошло все довольно быстро (кстати, лучшее средство – парацетамол). Лично я не испытал совсем ничего – спал хорошо, как обычно проснулся, позавтракал и повел дочку Марьяну в детский сад. Разве что потом немного поболело место прививки (точно так же, кстати, было потом и у моей жены, и у папы с мамой). Многочисленные панические сообщения о десятках умерших, например, в Норвегии после введения вакцины Pfizer оказались в итоге не более чем паникерством – вакцинацию там проводили прежде всего очень пожилым людям (что логично, ведь это самый уязвимый контингент для коронавируса), и неудивительно, что кто-то из них (по причинам, совершенно не связанным с вакциной) скончался ПОСЛЕ прививки, а не ИЗ-ЗА нее. Иностранные разработчики тоже не зря хорошо тестировали безопасность своих препаратов.