Все ловушки Земли - Клиффорд Саймак

– Я возьму ее, – сказал он. – Но вы должны сообщить мне, куда ее доставить.

– Спасибо, Гэст, – сказал мужчина. Он поднял бутылку, и снова послышалось бульканье.

– Не Гэст, – терпеливо поправил Уэст. – Мое имя…

Мужчина свалился с кровати и распластался на полу. Бутылка покатилась, проливая спиртное небольшими порциями, и жидкость заструилась по полу.

Уэст бросился вперед, встал на колени около мужчины и приподнял его. Бакенбарды зашевелились, откуда-то из глубины спутанного клока волос донесся прерывистый шепот, который почти не отличался от затухающего дыхания.

– Скажи Луи, что его картина…

– Луи? – закричал Уэст. – Какому Луи? О чем сказать…

Снова послышался шепот.

– Скажи ему… когда-нибудь… он нарисует не то место, и тогда…

Уэст опустил мужчину на пол и отошел. Бутылка виски все еще каталась туда-сюда между ножек стула, потом успокоилась.

В изголовье кровати что-то блестело, и Уэст подошел к тому месту, где висел заинтересовавший его предмет. Это были часы, сверкающие часы, которые годами заботливо полировались их хозяином. Они медленно раскачивались на кожаном ремешке, привязанном к металлической дуге, которая образовывала изголовье. Лежащий человек мог свободно дотянуться до них в темноте и узнать время.

Уэст взял часы в руки и перевернул их; он увидел гравировку, которая была сделана на задней крышке. Нагнувшись, при слабом свете он прочитал надпись: «Уолтеру Дж. Дарлингу, из класса ’16, Политехнический колледж на Марсе».

Уэст выпрямился, осознавая увиденное, но не доверяя мыслям, которые мгновенно закопошились в его мозгу.

Уолтер Дж. Дарлинг. Неужели это его скорченное тело лежит на полу? Уолтер Дж. Дарлинг, один из самых знаменитых биологов Солнечной системы, умер в этом грязном бараке? Дарлинг, который преподавал в Политехническом институте на Марсе в течение многих лет, вот этот сморщенный, весь пропитанный виски труп в дрянном нижнем белье?

Уэст вытер лоб тыльной стороной перчатки скафандра. Дарлинг был членом таинственной правительственной комиссии, которая работала в тех самых лабораториях на Плутоне. Его послали туда, чтобы совершенствовать искусственные гормоны, предназначенные для управляемой мутации человеческой расы. Миссия, выполняемая учеными, держалась в секрете с самого начала, потому что огласки этих экспериментов боялись, и вполне справедливо: если бы о них узнали, это могло бы привести к бурным протестам, в которых приняло бы участие множество людей, не способных представить, зачем их должны биологически усовершенствовать.

«Миссия, – подумал Уэст, – которая была тайно организована и закончилась также тайно, – тайна, породившая слухи во всей Солнечной системе». И от этих слухов по спине пробегали мурашки.

Луи? Возможно, перед смертью Дарлинг говорил о Луи Невине, другом члене комиссии с Плутона.

И Невин все еще, должно быть, на Плутоне, он, очевидно, все еще жив, несмотря на сообщение, которое пришло на Землю.

Но живопись… здесь явное несоответствие. Невин не был художником, он был биологом, едва ли не вторым после Дарлинга.

Значит, сообщение трехлетней давности было обманом. На планете все еще находились люди.

«И это означало, – с горечью сказал себе Уэст, – что его собственный план рушился прямо на глазах. Ведь Плутон был единственным местом в Солнечной системе, где можно найти продовольствие и укрытие, там точно можно было не опасаться визитеров».

Он вспомнил, как тщательно все спланировал… и Плутон казался правильным выбором. Там имелись запасы продовольствия на многие годы, хранившиеся в складских помещениях, удобное жилье, инструменты и оборудование, которые могли бы ему в случае необходимости потребоваться. И разумеется, там находилось некое существо… неважно, что это могло бы быть. Нечто, внушавшее ужас, из-за которого был наложен запрет на посещение Плутона, и по этой причине здесь находился космический патруль, охранявший одиночество планеты.

Но Уэста не слишком беспокоило то, что он мог обнаружить на планете. Не могло быть ничего хуже, чем горечь существования на Земле.

Что-то происходило в лабораториях на Плутоне. Что-то, о чем правительство не знало или решило скрыть с помощью заведомо ложного сообщения три года назад. Дарлинг мог бы рассказать ему об этом, если бы захотел… если бы был в состоянии? Но теперь Уолтер Дж. Дарлинг уже ничего не мог рассказать. Придется Уэсту все узнать самому.

Уэст подошел к Дарлингу, поднял его, положил на кровать и накрыл изорванным одеялом. Взгромоздившись на изголовье кровати, Аннабель дрожала, хихикала и пускала слюни.

– Эй ты, иди сюда, – сказал Уэст. – Ну же, иди сюда.

Аннабель приблизилась, медленно и застенчиво. Уэст брезгливо поднял ее, затолкал во внешний карман, застегнул молнию и направился к двери.

По пути поднял с пола пустую бутылку, чтобы добавить ее к другим, в пирамиде.

Белая певица

Корабль Уэста летел, словно серебристый призрак, между вздымавшимися горными пиками, которые окружали единственную долину на Плутоне, хранившую память о том, что здесь побывал человек.

Двигаясь с приглушенными двигателями в тени планеты, Уэст проскользнул мимо патруля. Миновав горы, он включил двигатели, но заставил корабль двигаться медленнее, так что тот едва ли не полз. Уэст понимал, что пламя от его ракетных двигателей могло бы быть замечено любым патрулем далеко отсюда.

И теперь, когда скорость уменьшилась, он снижался под углом к гладкой, как стекло, посадочной площадке, поспешно переключая клавиши на панели управления, затем выбрал приземление в свободном падении, которое даже при благоприятных обстоятельствах было опасным. Но он осознавал, что это менее рискованно, чем привлекать внимание к своему прибытию грохотом еще одного ракетного двигателя. Посадочная площадка была длинной и гладкой. Если он правильно все рассчитал и не начал снижение достаточно рано, то ему должно хватить этого пространства.

Практически полное отсутствие атмосферы было существенным плюсом. Не было никаких водоворотов, потоков воздуха, которые могли бы отклонить судно от выбранного курса, вывести его из равновесия, заставив совершать неуправляемые вращения.

Внизу справа он увидел вспышку света, и что-то щелкнуло у него в мозгу, он мгновенно понял, что это лаборатория.

Корабль выпустил парашюты и со свистом понесся по посадочной полосе, сотрясаясь всем корпусом. Он остановился прямо перед выступом скалы. Уэст перевел дыхание и почувствовал, что его сердце снова начало биться. Еще несколько футов и…

Выключив панель управления, он повесил ключ на шею, опустил обзорное стекло кабины и выбрался из корабля.