Порочный выстрел 2. Vendetta - Анна Котляревская

Блять, хочу быть в ней по самые яйца!

– Ка-анооо! – рычит, но не слишком громко, когда я отпускаю ее пухлые губы.

– Зови меня просто «Кошмар», – лукаво улыбаюсь я.

– Если ты сейчас же не выйдешь отсюда, я…

– Что ты? – поднимаю брови. – Разбудишь отца, чтобы он пристрелил меня? – хмыкаю. – Ты и сама можешь.

– Кано… – она морщит лоб и отодвигается.

– Я же говорил, что приду ночью, – подмигиваю.

– Ты не имеешь права здесь быть. Ты… Боже… – она закутывается в одеяло, оставляя меня голым. Таращится на мой член. Краснеет, конечно. – Ты как здесь оказался вообще? !

Все же с трудом отрывает взгляд от члена и бросает молнию мне в глаза. Столько усилий… Ох, Мэри.

– Как всегда, Эскобар не умеет беречь своих людей. Его недовольные – мои агенты, – подмигиваю. – Немного помогли мне. Ты не рада?

Девушка фыркает. Хочет раздражать меня? Ну-ну.

– Если ты причинишь мне…

– Я не за этим пришел, – перебиваю ее.

– Тогда зачем пришел? ?! – она слишком громко психует.

Я резко нависаю над ней и свожу угрожающе брови. Так нравится как беззащитно она сжимается подо мной.

– Говорят, будущим мамам нужны положительные эмоции, – хитро улыбаюсь, прижимаясь членом к ее киске. Чертово одеяло мешает, но это все равно невероятно возбуждает…

– С ума сошел, негодяй? ! – рычит. – Ты стрелял в мою маму!

– Тише, малышка, – прижимаю палец к ее губам. И от неожиданности она замирает. – Иначе меня убьют и мы не получим того, что желаем…

Кусает меня за палец и я морщусь. И все же роль стервы ей не подходит.

– Я сама готова убить тебя за то, что ты натворил… – шипит. – Если ты еще хоть раз попробуешь причинить боль дорогим для меня людям, я…

– Дорогим, говоришь… – хмурюсь. – А я уже не вхожу в этот список?

– Ты входишь в список врагов! – шипит как котенок.

– Это взаимно, canela, – ухмыляюсь. – Но даже у врагов есть желания…

– Последнее предупреждение! Уходи! У меня нет никаких же-е…

Мои губы касаются ее шеи, и она затихает. Глотает свою ложь, принимая влажные поцелуи. Сладкая, нежная, чувственная. Измена, оказывается, соблазнительная. Даже если предали тебя. Стягиваю ее одеяло и облизываю набухшие соски. Блять… ее тело меняется, это уже чувствуется. Тихо рычу, сплетая наши пальцы на подушках. Соски Мэри начинают торчать и на выдохе она не сдерживает стон.

– Ка-ано… умоляю.

– …не волнуйся, я не остановлюсь, – ухмыляюсь.

– Нет… – скользит подо мной. – …оставь меня. Ты – убийца, ты…

– Мэри, – резко заглядываю ей в глаза. – Мне не жаль, что я хотел убить Хоггарта. И, честно говоря, мне плевать, что ты думаешь по этому поводу. Это наши с ним дела. Но… – хмурюсь. – …я не хотел попасть в твою мать. Поняла? Не хотел. Не планировал. И хотя мне не жаль женщину, которая бросила тебя… мне жаль, что я сделал тебе больно. Тебе и нашему ребенку.

В ее глазах ураган и она пытается сдержать его разрушительную силу прикрытыми веками.

– Этого достаточно? – раздраженно спрашиваю.

– Достаточно для чего? – удивляется девушка.

– Чтобы ты забрала свои слова обратно, – поднимаю брови.

Мэри резко распахивает свои рассерженные глаза.

– Это все только ради этого? ?! Не дождешься, Кано… Если бы у меня был выбор, я бы никогда не забеременела от убийцы!

Блять, она еще долго планирует повторять это слово? Как будто у убийц нет положительных качеств, хм!

– Я скорее поверю в то, что ты специально забеременела от меня, чем в то, что ты этого никогда не хотела, – смеюсь с ее лжи.

Ауч. Пощечина приземляется на мою щеку. Ударила. Ну, стерва же…

– Это получилось случайно, я сказала! Когда ты кончил в меня впервые я еще не принимала противозачаточных, понятно тебе? ?! – бесится подо мной путана. – Это ты должен был спросить принимаю я уже их или нет! А потом совать свой член…

– К счастью, – сжимаю ее щеки. Как бы не пытался контролировать свою злость рядом с ней, получается плохо. – Больше можно не спрашивать, потому что ты уже носишь моего ребенка.

– Отпусти, больной! Ты обещал, что не за этим пришел… – паникует Мэри.

– Значит уже хочешь перейти к делу, – красноречиво радуюсь и накрываю ее губы своими.

Отвечает. Чертова девка отвечает. Целует жадно вопреки всему, что сказала мне.

– А говорила, что не хочешь… – смеюсь, играя пальцами с ее грудью.

– Иди, просто иди… Это все…

– Что?

– Горечь… проклятая твоя ядовитая горечь… я мазохистка… – бормочет туманными глазами.

– Горький, как черный шоколад, да? – делаю комплимент себе. Жесть, рядом с Мэри всегда хочется превратиться в того идиота шестилетней давности. Глупого, но искреннего.

– Скорее как плесень… – фыркает она. – Не знаю как ее вывести…

– Уже поздно, Мэри, – серьезно заявляю я. – Такие шрамы, как у нас, уже не вывести из сердца. Мы себя друг в друге отпечатали.

И сладкая путана срывается. Целует мою грудь. Вылизывает мою горькую кожу горячим языком. Стон вырывается из меня, потому что это… блаженство. Сука, ее покорный язык полон наших желаний – это срыв башки.

– И чтобы ты знал, я этого не хочу, – проходит зубками по моим натянутым мышцам. Внутри все приятно покалывает. Бля. – Я сопротивляюсь, как могу…

Даже жалко ее. Столько раз проиграть за одну ночь. Но придется… я хочу, чтобы она забрала свои слова обратно.

– Знаешь, за этот поступок меня убьют и свои, и чужие… – признаюсь я. – Хотя бы ты не убивай меня…

Наши взгляды сталкиваются. Это взгляды людей, готовых совершить ошибку. Но она молчит, сжимая мои плечи… а когда ее губы, наконец, приоткрываются… раздается стук в дверь. Черт, блять.

– Мэри? Ты не спишь? У тебя там все хорошо? – проклятый Хоггарт тут как тут. Какого черта он по ночам к ней приходит? ?!