Побег из приюта - Мэделин Ру

Лечение означало удары током силой в сотни вольт в Хилллкресте. Лечение означало необходимость сидеть в кругу других парней в Викторвуде и рассказывать, что значит расти в семье без отца. Что означает лечение в Бруклине?

Дверь кабинета главврача была уже слегка приотворена, и Рики протянул руку, чтобы толкнуть ее и войти. Она обожгла ему ладонь. Рики отдернул руку. Ладонь жгло, как будто он опустил ее в кипяток. На мгновение он ощутил волну жара на лице, раздался женский крик. По обе стороны от него послышался топот бегущих ног. Он прислонился к косяку двери, переводя дыхание и моргая. Жар и шум исчезли.

– Входите, – произнесла медсестра у него за спиной.

Собравшись с духом, Рики нырнул в кабинет и с облегчением обнаружил, что главврача там нет. Пока нет. Он заговорил негромко, чтобы медсестра не заподозрила, что он только что ощутил: сбежать из Бруклина будет гораздо сложнее, если у него начнутся припадки на глазах у персонала.

– Сестра Эш мне нравится больше, если мое мнение хоть что-то значит. – И натянуто улыбнулся.

Маленькие темные глазки медсестры впились в него, а затем уставились в потолок. Это было самым сильным выражением эмоций, каких ему удавалось добиться от сестер, не считая Эш.

– Ничего не значит. Садитесь.

Рики рухнул на стул с такой силой, что перехватило дыхание. Медсестра задержалась у двери, видимо, опасаясь, что он попытается схватить одну из ручек главврача и совершить ею массовое убийство. «Интересно, понимает ли хоть кто-нибудь из них, насколько все пациенты кроткие и покорные? – подумал он. – Вчерашняя выходка Слоуна в общем зале не считается».

Рики и медсестра ожидали, казалось, целую вечность. Это тоже часть лечения? Незнакомая медсестра, которую он никогда прежде не видел, и ее грубое с ним обращение; долгое тревожное ожидание в ледяном кабинете главврача. А ведь он ничего не ел с самого утра. Рики ничего не оставалось, кроме как снова и снова проигрывать в уме странный жар, который он ощутил, прикоснувшись к двери… Возможно, лечение уже началось, а его просто никто не удосужился об этом уведомить?

«Ты просто очень устал. Ты недоедаешь. Ты скучаешь по дому», – напомнил он себе.

Наконец появился главврач. Но он вошел не в дверь у него за спиной, как того ожидал Рики. Вместо этого он возник из двери в дальней стене, которую Рики принял за дверцу встроенного платяного шкафа. Рики успел заметить нечто, напоминающее ведущие вниз ступени. Если сердце Бруклина билось в подвале, то у лечебницы, похоже, было множество артерий и вен.

– Ага. Вот и вы, мистер Десмонд. Отлично, нам пора познакомиться и приступить. Мне очень хочется с вами поработать.

Спина Рики выпрямилась в струнку. Главврач отпустил медсестру, и он услышал шум закрывающейся двери и запирающегося замка. Его взгляд в панике заметался по комнате. Хирургических инструментов, которые главврач мог бы на нем применить, не было видно. Возможно, его ожидает лишь нечто вроде краткой консультации или сеанса терапии, после которого начнется настоящая пытка в подвале?

«Только не забывай, кто ты, – напомнил себе Рики. – Ты можешь это вынести. Тебе уже приходилось через такое проходить. Можешь сделать вид, если придется, но на самом деле не забывай. Кривая улыбка Мартина. Расщелина у него между зубами. Огни на Бойлстон-стрит в полночь, тебе удалось улизнуть из дома, ты свободен и чувствуешь себя счастливым и живым».

– Нельзя ли побыстрее? – поинтересовался Рики, складывая руки на коленях и глядя перед собой.

Главврач Кроуфорд не спеша прошелся вокруг стола и опустился на стул. Потом негромко вздохнул, глядя на Рики с разочарованным видом доброго дедушки, огорченного необходимостью отчитывать непослушное дитя.

– К чему эта враждебность, мистер Десмонд? Разве со времени поступления сюда с вами обращались плохо?

Рики угрюмо уставился на него:

– Дело не в этом.

– Вот как? – Главврач широко открыл глаза, изображая притворное изумление. – Тогда в чем же дело?

– Это психиатрическая клиника. Я нахожусь здесь не по доброй воле. И вы причиняете боль близкому мне человеку, разве нет? Вы применяете к Кэй шоковую терапию, хотя она никому ничего плохого не сделала.

– Отклоняющееся поведение Кита Уотерстона не имеет к вам никакого отношения, как и назначение, сделанное его лечащим врачом.

Рики уже давно ощутил, как вскипают в глубине души страх и гнев, но не ожидал, что они выплеснутся именно в этот момент. Впрочем, это всегда заставало его врасплох. Он грохнул кулаком по столу, заставив закачаться головку фарфоровой статуэтки на нем.

– Вы делаете это с ней и будете делать то же и со мной! Я знал, что это всего лишь вопрос времени. Все эти новейшие методы лечения, о которых ваши доктора рассказывали моим родителям… все это обман.

Главврач молчал, пристально глядя на него. Это было еще хуже. За подобную выходку на него должны были надеть смирительную рубашку. Он заслуживал наказания. Дозы успокоительного. Он нарушил порядок и дисциплину. Всякий раз, когда он терял самообладание, его охватывал ледяной холод. Ему было так стыдно.

– Я понимаю ваш гнев, мистер Десмонд, но голос повышать незачем.

– Я не… Слушайте, я всего лишь хочу поговорить с родителями. С мамой. Я не знаю, да и, честно говоря, знать не хочу, почему вы столько времени меня практически не замечали. Вся эта дурацкая история – просто недоразумение.

Главврач наклонился вперед и, опершись локтями на стол, поправил очки в тонкой оправе. Стекла не увеличивали его глаза. Скорее наоборот – его зрачки казались еще меньше, и у Рики возникло ощущение, что они впиваются в него, как иглы.

– Все здешние пациенты обладают собственной индивидуальностью. Соответственно, у нас к каждому особый подход, и лечение мы разрабатываем, исходя из потребностей каждого из них. Мы стараемся поддерживать базовый уровень распорядка дня. Постоянство – это самое важное, особенно вначале. Ваша семья доверила вас мне, и я не собираюсь обманывать их ожидания и надежды. Мы с вами тоже должны доверять друг другу, Рики, но это невозможно, пока вы смотрите на меня с подозрительностью. Хуже того – с открытой враждебностью.

Рики вызывающе скрестил на груди руки, глядя на него все так же исподлобья.