Взлет разрешаю! - Юрий Корчевский

Появлением странных «красноармейцев» Павел был озадачен, удивлен, даже испуган. И испуг этот не боязнью умереть вызван, а обманом. Форма на них наша, советская. Поверишь глазам и обманешься.

Судя по карте, на которую периодически смотрел на привалах, южнее его маршрута должно идти шоссе Брест – Минск. Но кто на шоссе сейчас? Наши или немцы?

Хотелось есть, да нечего было. В одном из ручьев напился, чтобы обмануть желудок. Ближе к вечеру услышал впереди шум моторов. Спешить не стал, перебежал от дерева к дереву, укрываясь. Впереди открытое пространство. Встал за крайним деревом. Артиллеристы развертывают позиции. Ползают тягачи с пушками на прицепе, бойцы роют окопы и капониры. Издали не видно, какого цвета форма – зеленая, как в Красной армии, или серая, как у вермахта.

Начал присматриваться к тягачам. Похожи на «Комсомолец». Были такие артиллерийские тягачи, видел их несколько раз мельком. Пушки с трехсот метров все похожи. Один из тягачей направился в сторону леса, в кузове несколько солдат. Павел приготовил револьвер. Если немцы, даст бой. Тягач при приближении в самом деле оказался советским, как и бойцы. Пилами и топорами они начали валить деревья, очищать от веток. На оборудование позиций бревна нужны. Тут Павел вышел из-за дерева, подошел. Старший в группе посмотрел подозрительно.

– Ваши документы?

Павел предъявил.

– Летчик я, мой самолет сбили, выбираюсь к своим.

– Считай повезло, выбрался.

– А где я?

Павел достал планшет с картой. Старшина ткнул пальцем. Получалось, Павел находился между Ивацевичами и Слонимом. И до Минска, по ориентировочным прикидкам, полторы сотни километров. Если пешком, то пять-шесть дней пути. Павел приуныл. За это время многое может измениться. У немцев техника и продвигаются они быстро, запросто могут обогнать.

Направление удара 3-й танковой группы вермахта было на Слуцк, южнее Минска. Уже на третий день войны немцы вышли к реке Шара, создав угрозу окружения для наших 3-й и 10-й армий. В этот же день состоялась первая массированная бомбардировка Минска.

Бойцы зацепили тросами бревна, поволокли их к позициям. В тягаче с ними и Павел доехал. После проверки документов командир батареи предложил:

– У меня грузовик за боеприпасами в Столбцы. Может подбросить.

– Буду благодарен.

На дорогах полно машин, повозок. Народ массово эвакуировался. К сожалению, смогли не все. Да и как селянину бросить дом, хозяйство? Свиней и кур гнать невозможно, бросить жалко.

Повезло, в Столбцах, на полевом складе, нашлась машина, идущая мимо аэродрома. Добрался и удивился. Охраны нет, как и людей, техники для обслуживания самолетов. Автостартеры, топливозаправщики, передвижные компрессорные станции, мастерские – где они? В сердце закрался холодок. Наверняка полк вывели для пополнения, он отстал. По военному времени – как дезертир. Ситуацию спас комиссар, приехавший в опустевший штаб на полуторке за оставшимся имуществом – пишущей машинкой, бумагами.

– О! Игнатов! А мы в дивизию сообщение о вас отправили – не вернулись с боевого вылета.

– Вот он я! Жив и здоров, готов к вылетам. Кстати, забрал я документы сбитого летчика с ТБ-7. Жаль, похоронить не успел.

Павел отдал полковому комиссару документы.

– Как прибудем на место, покажешь на карте место приземления.

– Есть!

– А сейчас помогай!

Втроем – водитель, Павел и комиссар, быстро загрузили машину и покинули аэродром. Павел даже не успел спросить – куда передислоцируются? Да все равно, он теперь не один.

Машина приехала на какую-то железнодорожную станцию. На запасных путях стоял эшелон, куда уже погрузились технари. Из пилотов – один Павел. Как оказалось – полк получил приказ убыть на переформирование и получение новой техники в Казань, где работал авиазавод № 22. С конца 1940 года на нем выпускали фронтовые бомбардировщики ПЕ-2 взамен снятых с производства устаревших СБ. ПЕ-2 был одним из самых тиражируемых бомбардировщиков, всего их было выпущено 11 247 штук всех модификаций. На двух моторах М-105, фактически лицензионной копии французского двигателя «Испано-Сюиза 12», развивал 452 км/час. При экипаже в три человека имел дальность полета 1200 км, мог брать от 600 до 1000 кг бомб, имел протектированные сырой резиной бензобаки, оснащен радиостанцией.

Можно сказать, Павлу повезло. Глубокой ночью к составу подошел паровоз и эшелон поехал. Ночь – лучшее прикрытие от атак вражеских бомбардировщиков. До рассвета эшелон успел покинуть Белоруссию.

Постановлением СНК принято постановление о создании Совинформбюро. И на одной из долгих остановок бойцы уже слушали на перроне сообщение, что Финляндия объявила войну СССР. Бойцы возмущались, негодовали. Почти все страны по западной границе СССР от севера – Финляндии и до юга – Болгарии, вступили в войну в союзе с Гитлером. И, судя по началу, война будет тяжелой, кровопролитной.

На остановках стояли подолгу и часто. Паровозы бункеровались углем и водой. Бойцы в это время бегали к станционным зданиям за кипятком. Для пассажиров проходящих поездов всегда были на станциях бесплатно холодная и горячая вода.

Из-за стремительности наступления, а немцы уже на четвертый день взяли Воложин, Сморгонь, Вилейку, неготовности руководства, эвакуации многих предприятий не было. В городах бросали банки с деньгами и ценностями, отделы милиции с бланками паспортов, заводы со станками. На Украине ситуация не намного лучше, кое-какое оборудование и станки успели вывезти. Учитывая, что с оккупацией Украины немцами были потеряны многие оборонные заводы, а главное – опытные специалисты, положение складывалось критическое. Во многом из-за просчетов руководства. Нельзя концентрировать тяжелую промышленность (Запорожский металлургический комбинат или Харьковский танковый завод) так близко к границе.

Пока ехали, Павел размышлял. Все, о чем говорили партийные руководители, чем гордились, оказалось ложью. Красная армия несла тяжелые потери и отступала. Взять авиацию. Где истребители? Почему не было прикрытия бомбардировщиков? Почему Красная армия, имея численный перевес в танках, пушках, авиации – отходит? Для оснащения армии денег не жалели. На парадах народ радовался проходу тяжелых танков Т-35, легких БТ-7, пролету больших ТБ-3 и ТБ-7. Где эти армады?

Обман, блеф, или Павел чего-то не знает? И огромная подмога уже идет из глубины страны к западным рубежам и еще день-два и врага остановят? Иллюзии о могуществе страны таяли, как утренний туман. И не один Павел был озадачен, разочарован, недоумевал. Если и обсуждали между собой, то один на один и шепотком. Потому как «стукачи» в любом подразделении были и полковому контрразведчику исправно доносили все, о чем слышали и видели. В памяти военнослужащих еще свежи были воспоминания о массовых репрессиях 1937–1938-х годов, когда почти всех командиров в звании старше майора или посадили в лагерь по диким, надуманным обвинениям, либо расстреляли. С началом войны, с отступлением Красной армии, из лагерей вернули командарма Г. К. Жукова и многих других.