Фотофиниш. Свет гаснет - Найо Марш

Постскриптум был написан от руки и выглядел вполне ожидаемо: с огромным количеством восклицательных знаков и двойными и тройными подчеркиваниями, по сравнению с которыми письма королевы Виктории показались бы образцом холодной сдержанности. Автор письма постепенно уклонялась от темы и переходила на бессвязный текст, но общий смысл был таков: если «Глава Скотленд-Ярда» вскоре не предпримет каких-либо действий, то он один будет виноват в том, что карьера автора письма окончится катастрофой. Далее она в беспамятстве молила на коленях, а затем огромными буквами оставалась «искренне Вашей Изабеллой Соммита».

– Излагайте, – пригласил помощник комиссара, склонив голову набок. Он вел себя необычно. – Комментируйте. Объясните своими словами.

– Могу лишь предположить, что письмо напечатал секретарь, который посоветовал проявить сдержанность. Постскриптум, похоже, полностью писала она, в состоянии исступления.

– Трой действительно собирается писать портрет этой дамы? А вы намерены отправиться в самовольную отлучку?

Аллейн сказал:

– Мы получили приглашения сегодня утром. Я собирался отказаться, когда позвонили вы, сэр. Трой принимает приглашение.

– В самом деле? – задумчиво протянул помощник комиссара. – Правда? Хорошая модель, да? Для художника. Что скажете?

– Весьма, – осторожно ответил Аллейн. Интересно, к чему это он ведет?

– Да. Ну что ж, – сказал шеф посвежевшим голосом, в котором прозвучал намек на то, что сейчас он его отпустит. Аллейн начал вставать со стула. – Погодите. Знаете что-нибудь об этом мужчине, с которым она живет? Реес, так?

– Не больше того, что известно всем.

– Какое странное совпадение…

– Совпадение?

– Да. Эти приглашения. То, что Трой туда едет, и все прочее. – Он побарабанил пальцами по бумагам на столе. – Все сошлось, так сказать.

– Вряд ли это совпадение, сэр, вам не кажется? Я думаю, все эти странные письма были написаны с одной целью.

– Да я не их имею в виду, – презрительно сказал помощник комиссара. – Только в том смысле, что они появились одновременно с другими вещами.

– Какими другими вещами? – спросил Аллейн, стараясь, чтобы в его голосе не прозвучала усталость.

– Разве я вам не сказал? Как глупо. Да. На международной арене торговли наркотиками сейчас происходит нечто тревожное, особенно в США. Интерпол ухватил какую-то ниточку и передал дело французам, которые поговорили с ФБР, а те много общались с нашими. Есть предположение, что эта дива, возможно, всего лишь большая-большая девочка, играющая самую незначительную роль. Все это прозвучало для меня очень туманно, но наш Большой Белый Вождь слегка разволновался. – Так шеф обычно называл комиссара полиции. – Он беседовал со спецподразделением. И с МИ6, кстати, тоже.

– А они тут при чем?

– Как-то участвуют по ходу дела. Полагаю, скрытно, как всегда. Но они все же сообщили, что была утечка от анонимного источника следующего содержания: считается, что Соммита занималась этим в прошлом.

– А Реес?

– Чист как стеклышко, насколько мне известно.

– Монтегю Реес, – задумчиво произнес Аллейн. – Кажется неправдоподобным. Как будто читаешь «Трильби» [2 - Фантастический роман Джорджа Дюморье, вышедший в 1894 году. – Здесь и далее примеч. переводчика. ]. Каракулевый воротник на пальто и блестящая борода. Что-нибудь известно о его происхождении, сэр?

– Считается, что он американец родом с Сицилии.

Во время последовавшей за этим паузы помощник комиссара неуверенно напевал себе под нос хабанеру из «Кармен».

– Вы когда-нибудь слышали, как она ее исполняет? – спросил он. – Просто поразительно. У нее есть диапазон – сопрано, меццо-сопрано, и что там еще, есть внешность, в ней есть секс. Пронзает тебя, словно поросенка на вертеле, и при этом запросто заставляет получать от этого удовольствие. – Он бросил на Аллейна один из своих сбивающих с толку взглядов. – У Трой будет хлопот полон рот, а?

– Да, – согласился Аллейн, и, испытывая дурное предчувствие по поводу того, что его ожидает, добавил: – Мне не очень хочется, чтобы она туда ехала.

– Понятно. Собираешься занять твердую позицию, да, Рори?

– В том, что касается Трой, во мне нет твердости.

– Скажи это ребятам из отдела по борьбе с мошенничеством, – сказал шеф и тихонько заржал.

– Только не в том, что касается ее работы. Это необходимость. Для нас обоих.

– Тогда не буду тебя задерживать, – шеф без предупреждения перешел на деловой тон. – Мне просто кажется, что при нынешних обстоятельствах ты все же мог бы поехать. И кстати, ты ведь знаешь Новую Зеландию, так? Да? – Аллейн не ответил, и он продолжил: – Вот что я имел в виду, говоря о совпадении. Приглашения и все прочее. Все просто само идет нам в руки. Нас просят провести небольшое и очень незаметное наблюдение за этим объектом, а тут дружок этого объекта приглашает вас в гости, и вот такие складываются дела, так сказать. Случайно получается так, что ты будешь приглядывать за Трой и ее сварливой моделью. Что скажете?

– Правильно ли я понимаю, сэр, что это приказ?

– Должен сказать, – увильнул от прямого ответа помощник комиссара, – я думал, что ты обрадуешься.

– Полагаю, мне следовало бы радоваться.

– Очень хорошо! – раздраженно воскликнул шеф. – Так какого черта ты не рад?

– Сэр, вы говорили о совпадениях. Так вышло, что из-за абсурдного стечения обстоятельств Трой в большей или меньшей степени оказалась вовлеченной в четыре моих дела. И…

– И судя по всему, вела себя во всех случаях просто великолепно. Так вот в чем дело, да? Ты не хочешь, чтобы она в этом участвовала?

– В общем и целом нет, не хочу.

– Но дорогой мой, ты ведь едешь туда не для того, чтобы заниматься расследованием. Ты будешь вести наблюдение. Не исключено, что там и наблюдать не за чем. Кроме, разумеется, твоей красавицы жены. Ты не будешь ловить убийцу. Вообще никого не будешь ловить. Что?

– Я ничего не говорил.

– Ладно. Это приказ. Позвони жене и сообщи ей об этом. Доброго вам утра.

III

В Мельбурне все было хорошо. Успех в Сиднее был фантастическим – в артистическом, финансовом и – по крайней мере, для Изабеллы Соммиты – личном плане. Пресса восторженно писала: «Ничего подобного еще не было на нашей памяти». Один журналист отпустил тяжеловесную шутку, написав, что, если бы машины двигались за счет реальных, а не статистических лошадиных сил, то лошадей, несомненно, использовали бы для того, чтобы триумфально провезти диву по городу или пронести ее на руках через бурлящую ликованием толпу.