ИЦА - Анна Евдо

Она проторчала там минут двадцать, достала телефон, долго думала, что именно написать и послала короткое сообщение Димону.

«Я на парковке»

Ответ пришёл сразу.

«Отчитаешься в обед в субботу на «даче»

Она нахмурилась, но тут же прилетело уточнение.

«Наше место сбора в частном секторе»

Обед – понятие довольно растяжимое. Аня приехала в час. Её впустили, она зафиксировала мотоцикл, пробегая глазами по территории. Сегодня было людно. Кто-то занимался мойкой, под обоими навесами кипела работа, у дома разгорался какой-то спор, один парень в наушниках разжигал большой мангал. Двое парней чем-то обрабатывали яблони.

Она повесила шлем на ручку руля, поправила бандану, одёрнула бесформенную толстовку, которую надела, потому что день выдался тёплым, и ноги сами увели её в сторону мастерских. Там было относительно знакомо, открывался обзор на весь двор, и сама она не бросалась в глаза.

На верстаке в беспорядке валялись разнообразные гаечные ключи. Чтобы занять руки, Аня рассортировала рожковые от разводных, сгруппировала шестигранники и отложила отдельно комбинированные. Встретилась взглядом с наблюдающим за её манипуляциями седым мужчиной и замерла.

– Простите, если мешаю, – выдавила из себя Аня.

– Я не против, – сказал он, – мне же в помощь. Сам всё никак не доберусь разобрать этот кавардак.

Она неуверенно улыбнулась. Лет пятидесяти, крупный и грузный, мужчина не казался опасным.

– Глянь, там где-то должен заваляться торцевой.

Аня нашла требуемый инструмент и подала механику. Он взял его, накрыл её пальцы и тихо произнёс:

– С огнём играешь, девочка-пуля.

Почувствовал, как сильно она сжала ключ, и добавил:

– Не бойся – не выдам, – глянул на её побледневшее лицо. – По мне лучше уж тут прибейся, чем по рукам пойдёшь или с дрянной компанией свяжешься. Пацаны здесь неплохие, зазря не обидят. Сирота?

– Можно и так сказать, – язык не повернулся подтвердить, всё же смерти отцу она не желала. – Вы давно догадались? – Аня подняла какой-то болт и вертела его в руках, чтобы не стоять истуканом.

– Да почти сразу, – мужчина вновь принялся за деталь, которой занимался до прихода Ани. – А эти – мальчишки, что с них взять. Ты, присаживаясь, ноги плотно не своди. Егор вон к тебе присматривается. Странно, что до сих пор за пацанчика тебя держит.

– Он присматривается ко мне как новичку и с ракурса мотоцикла, – Аня подала собеседнику ветошь, заметив, что он испачкался в мазуте.

– А хочется, чтобы к себе тебя присмотрел? – спросил как бы между делом и заметил, как она вспыхнула.

– Если присмотрится, то выгонит сразу, – пробормотала себе под нос.

– Может, и не выгонит. Но всыплет по первое число точно, – усмехнулся мужчина.

– С чего бы ему ко мне по-другому присматриваться. У него, наверное, есть кто-то? – Аня сама испугалась своего внезапного вопроса.

– Ну, он нормальный мужик, с потребностями. Но жены нет, – он отвлекся, порылся в коробке рядом и продолжил колдовать дальше. – Была вроде у него зазноба давно. Там, откуда он. Егор в армию ушёл, а она ему и напиши, что мол, давай без обещаний, она молодая и если кого другого встретит, то без претензий. Он вернулся, она прибежала и включила заднюю. Он мот свой забрал, напомнил ей, что задняя передача для мотоцикла чаще исключение, чем правило. Исключение делать не стал и уехал в город. Такая вот история.

Аня присела на перевёрнутый вертикально ящик. Мужчина взглянул на неё. Она непроизвольно шире расставила ноги.

– Шьёшь поди? – он дотянулся за новым инструментом с полки над Аниной головой. – Палец вон наколот.

– Вышиваю больше.

– Это хорошо. Кстати, я Михалыч. Можно дядя Миша, – и продолжил, не дав ей ничего ответить, – ты мне своё имя не называй, а то сболтну нечаянно. Пуля и пуля.

Аня благодарно кивнула.

– Здесь у всех клички, кажется. Только Егор и Димон по именам.

– Стержень и Оратор, – Михалыч оглянулся на Аню. – Угадаешь, которая кому?

– Оратор – это Димон, – хихикнула Аня.

– Точно, – улыбнулся уголком рта мужчина. – А Егор – Стержень, потому что Стержнёв. И, несомненно, в нём самом есть стержень.

К ним заглянул Димон.

– Вот ты где.

Аня встала и вытащила конверт, который боялась выпустить из виду со среды. Димон перехватил его.

– Молодец, – похвалил и обратился к механику, – Михалыч, смотрю, ты решил обзавестись помощником.

– Так давно пора, – распрямился мужчина.

Димон ухмыльнулся и положил на верстак простой белый конверт.

– Твоя оплата, Пуля. Заканчивайте, скоро мясо будет готово.

Аня не осталась на шашлыки. Сказала, что ей пора. Никто не стал расспрашивать подробнее или удерживать, хотя остаться очень хотелось. Её маскарад и так трещал по швам. Она же продолжала за него цепляться, пусть даже ей придётся большую часть времени прятаться за спиной Михалыча. На даче кипела жизнь и появлялось приятное ощущение нужности и общего дела.

До конца мая Аня успела ещё дважды поработать особым курьером, а в последний весенний выходной Пулю попросили забрать посылку из офиса службы доставки. Она везла коробку и в тот момент была счастлива. Ехала, улыбалась и гнала прочь мысли о том, что доверие достается не ей самой, а созданному образу, и прав Михалыч, предупреждая, что она играет с огнём.

Аня заметила издалека, что калитка была по-странному широко распахнута. Она чуть не доехала до неё. Поставила мотоцикл и решила зайти и открыть ворота сама, чтобы никого не беспокоить. Вдруг с участка раздался хриплый лай, переходящий в захлёбывающийся вой. Аня замешкалась на секунду и осторожно заглянула в проём. Между яблонями и парковочной площадкой стоял Ёрш, бледный, пытающийся не шевелиться. В паре метров перед ним, подрагивая и словно припадая на переднюю лапу, скалился средних размеров пёс. Казалось, у животного перемкнуло челюсть, пасть была широко раскрыта, из неё стекала белёсая слюна. При попытке сомкнуть зубы собака издавала скулёж и снова переходила на болезненный лай.

Таких псов у них в деревне пристреливали, не раздумывая. Однажды на охоте дядя Коля резко задвинул Аню к себе за спину и пальнул в неестественно изогнувшуюся и так же хрипло тявкавшую лису.