Сын моря, сын огня - Роман Баранов

По долгу службы я привык часами сидеть на одном месте, но когда это место скачет на каждой кочке – хочется пойти пешком. А этот край совсем не располагает к прогулкам: дороги утопают в грязи, а лес напоминает каменную стену – так густо и высоко растут дикие деревья.

Оттого я ещё больше восхищаюсь величием Рима, чья культура добралась и до этих мрачных мест. Колония Агриппины, где я провожу время в ожидании посланников легиона, даже немного напоминает Вечный город. Словно это его младший брат, а точнее – сестра, которая жаждет ему во всём подражать. Дома здесь из камня, есть храмы, а резиденция наместника Овикула и вовсе не уступит римскому преторию. Какому-нибудь маленькому преторию на окраине, но всё же.

Приняли меня со всей церемониальностью, подобающей магистрату моего уровня. Наместник оказался человеком образованным, знатоком Платона, так что за горячим вином и беседой я даже забыл ненадолго, что нахожусь в дикой глуши. Увы, это ещё не конец моего путешествия – скоро я отправлюсь дальше на север, в пограничный форт Ветера. Остаётся только гадать, как меня примут там. Слухи ходят разные, но путешествие в Ветеру – мой долг перед Империей. А тех, кто беззаветно служит Риму, Рим одаривает щедро.

Узнавал про твои причуды: германские женщины действительно отрезают и продают светлые волосы. Так что привезу их тебе – вплетёшь в свои тёмные локоны. Хотя, повторяю, эта мода кажется мне глупой.

Ещё здесь много янтаря – его называют германским золотом. Поделки грубоваты, но столичные мастера придадут им изящества.

В общем, привезу гостинцев. Не скучай.

Пламя колыхнулось над восковой дощечкой, и Неро прикрыл письмо ладонью. Стоило ещё отметить германские сквозняки, но брюзжать по каждой мелочи не хотелось.

Он застрял над этим «не скучай». Получалось сухо, но что ещё добавить? Ладно, нужно постараться хоть закончить сердечно.

Жду скорой встречи и молюсь Богу о твоём здоровье.

Вздрогнул. Быстро загладил «Бога» воском и написал: «молюсь богам». Подумал и добавил: «всем богам».

Не хватало ещё впасть в немилость из-за веры. Он и так ходит по лезвию ножа с тех пор, как начал службу при сенаторе Умбрасе – теперь каждый шаг надо делать с особой осторожностью. Как говорил отец – каждый день по ступени. И тогда Неро осилит лестницу в небо.

Текущий отрезок лестницы, ведущий на север Германии, Неро планировал преодолеть как можно быстрее. Пару недель, пару писем – и домой, прочь из этих дремучих мест. Словно в насмешку его мыслям снаружи каркнула ворона: прррочь! прррочь!

Мерзкие птицы. Неро успел убедиться – в северных лесах эти чёрные крикуны особенно громкие.

Он приложил к воску перстень с печатью и позвал слугу. Растан появился мгновенно, словно нарочно ждал за стенкой. Худощавый смуглый человек с тонкой бородой, выходец из индийской Баргосы, был приставлен к секретарю для помощи, но Неро всё чаще казалось, что для надзора. Обязанности слуги Растан исполнял плохо, в диалог вступал неохотно, то и дело пугал секретаря тихим шагом и незримым присутствием. Тем не менее за письмами он следил исправно, так что скоро Неро начал догадываться – баргосиец являлся не столько его слугой, сколько слугой адресата.

Неро протянул две доски с посланиями.

– Это – моей жене Юлии. А это – сам знаешь кому.

Растан взял письма и вышел, не удостоив Неро ни словом, ни даже кивком. Секретарь вздохнул и потёр виски.

* * *

В полдень в покои Неро вполз Луций Корнелий Сципион. Юный отпрыск благороднейшего семейства Империи прибыл в колонию Агриппины вместе с Неро, чтобы затем отправиться в Пятый легион Минервы в качестве трибуна. Потомок великого рода, в Риме он был, в сущности, никем – младшим сыном далёкого колена. Но здесь, на диком севере, Сципион сразу стал знаменитостью и по этому случаю был торжественно напоен молодым офицерством. Пьяная вакханалия продолжалась до самого утра. К несчастью, покои Луция располагались по соседству с Неро, поэтому он дважды за ночь по ошибке вваливался к секретарю, после чего уползал со смехом, извинениями и попытками утянуть господина Юлия с собой. Тридцатилетнему Неро не хотелось пьянствовать с юными поклонниками Диониса, да и чрезмерность в этом деле он считал малопристойным занятием.

Неро встретил помятого Сципиона с улыбкой. Пусть этот оболтус молод, но ему предстоить войти в высшее офицерство легиона. Не стоит портить дружбу из-за подобной ерунды. Пригласил сесть, предложил вина – при виде напитка будущий трибун скривился и позеленел, пробормотав вежливый отказ. Себе Неро плеснул немного в серебряный кубок, не столько из желания пить, сколько из необходимости занять себя чем-то во избежание неловкой паузы. Сильно разбавил вино водой и сел напротив Луция.

Тот сконфуженно улыбался. Улыбка, надо сказать, у него была хорошая, добрая. Глаза блестели – Сципион явно был доволен тёплой встречей Колонии Агриппины.

– Как Вам спалось? – спросил Неро.

Луций потёр лоб.

– Совсем не помню, как уснул…

– А я спал прекрасно. Даже почти выспался. Хотя ко мне и залетали назойливые комары.

Зеленоватую бледность Луция тронуло румянцем. Хорошо, чувствуй себя виноватым – это может оказаться полезным.

Луций некоторое время изучал ножки кресла, затем произнёс:

– Я прошу прощения за вчерашнее…

– Ничего, в Вашем возрасте это не возбраняется. Главное – без жертв.

Главное, Неро Юлий Палес – твой добрый друг.

От его слов Луций посветлел и удобнее устроился в кресле. Оглядел покои Неро живым любопытным взглядом.

– У вас просторно.

– Да, – согласился Неро, – стоит отдать должное господину наместнику.

– Надеюсь, в форте нас примут не хуже. Хотя про легата, господина Сцеволу, говорят разное.

Неро перестал вертеть кубок.

– И что же, например?

Луций поёрзал в кресле.

– Разное. Что он дикий человек. И многим больше германец, чем римлянин.

Неро отпил вина, дав себе время подумать.

– Мне его представляли, как достойного сына Рима. Марк Сцевола Роксолан, герой войны с сарматами, триумфатор, приближенный к Сенату. Дикий человек? Странно слышать подобное, – Неро перевёл взгляд на собеседника. – Может быть, Вы знаете подробности этих слухов?