Сын моря, сын огня - Роман Баранов

Альдарик не нашёлся, что ответить. Мадальгрим встал.

– Когда-то великий северный воин разбил здесь три римских легиона. Неужели у вас не хватит отваги бросить вызов одному? Подумайте, я не стану торопить. Через три ночи я соберу Большой тинг. На этом совете и решится наша судьба. Спите крепко, ешьте вдосталь. Думайте, и пусть решение будет верным.

На том Мадальгрим поспешил их оставить. Альдарик его окликнул:

– Ты живёшь в чертоге, построенном римлянами. Вооружаешь дружину, как римлянин. Рядишься, как римлянин. Даже пьёшь, как римлянин, – он помахал маленьким серебряным кубком – ты знаешь их силу. Разве не мудрее искать с ними союза?

– Нет, Альдарик. Время Рима уходит. Подул северный ветер.

?

Три ночи Фальке было не до отдыха. Хассела набилась гостями со всех концов света, и многие оказались старыми врагами. Воздух раскалился от напряжения. Фалька дышал этим воздухом, а потому перенял общую тревогу. Он мало ел и плохо спал, слонялся по городу в поисках места и дела.

Сидеть рядом с Ингваром было невыносимо – тот без конца маялся из-за призыва Мадальгрима, рассуждал о войне и морском народе, но каждый раз возвращался к одному – всё решит отец. Успокаивался на короткое время, а потом снова заводил бесплодный спор с самим собой. Иногда он спрашивал совета Фальки, но тот не знал, что ответить.

Воевать с огненными великанами – затея безумная. Но когда морские люди бежали от сражения? При этой мысли Фалька глядел на небо. Отец смотрит на него и ждёт отважного подвига. Тогда после смерти Фалька войдёт в Небесный чертог и займёт место рядом с ним. Вигга Туробой был на Острове Дождей, а значит сам сражался с этими римлянами. Может, даже погиб от их рук. Теперь время сыну мстить за отца. Фалька Убийца огненных великанов. Это хорошее прозвище.

В надежде укрепить отвагу, он хотел поговорить с Альдариком о последнем походе отца. Но Альдарик проводил все дни в беседах с конунгами, вождями и послами разных племён. Разговоры и пиры проходили не зря – вскоре о воине-страннике с волшебным ожогом, вожде диковинных иноземцев, знал весь город.

Напряжение в крепости дало свои горькие плоды уже на вторую ночь – пьяная склока вылилась в резню. Воинам Мадальгрима кое-как удалось разнять противников.

Сам конунг, опасаясь нападения, всегда был при дружине. Он терялся среди рослых воинов, и если бы не богатые одежды, Фалька ни за что не узнал бы в нём великого правителя. Чудные порядки на этом юге. На пиру конунг не отпускал от себя великана Берена, чтобы никому уж точно не пришло в голову оспорить его права на равнину.

Фалька помнил о первой позорной встрече с Береном и жаждал возмездия. Он улучил момент рано утром, когда Берен в одиночестве брил голову у реки. Фалька подкрался сзади, спрятался в кустах и пульнул из пращи крупную шишку. Та сухо щёлкнула по руническому черепу. Берен вскочил, огляделся, но Фальку не заметил. Ликуя, тот уполз прочь.

В полдень Берен пришёл к Ингвару и молча передал шишку. Сын конунга ничего не понял, зато Фалька похолодел и до самого вечера не отходил от дружины. Когда пришло время Большого тинга и люди потянулась за крепостную стену, Фалька скрылся в толпе и впервые поблагодарил богов за свой маленький рост.

* * *

Закат окрасил небо в цвета крови, и на широкой лесной опушке собрался совет. Фалька прежде не видел такого сборища. С запада, с самой границы римских земель, явился малый народ междуречья. Явились жители болот. Когда-то они были жителями реки, пока их не выгнали новые жители реки и сделали жителями болот. Новым жителям реки Мадальгрим воздавал большие почести, ибо среди народов равнины это были величайшие всадники.

Явились горцы, посланники пяти племён. Самыми страшными из них были черноликие – вместо света они любили тьму и, по слухам, рождались и росли мертвыми. Одежду, щиты и даже лица они покрывали чёрной краской. Фалька счёл нужным подолгу не смотреть в их сторону.

Явились и те, кто бежал от восточных захватчиков. Множество малых племён, служителей Нертус, богини земли. Впереди стояли свирепые долгобороды, первыми встретившие войско Запределья. Про долгобородов говорили, что они ещё более дикие, чем сама дикость, а потому даже враги завидовали их ярости.

Воины Мадальгрима выделялись среди всех ровным строем и крепкими кольчугами, как боги-асы выделяются среди смертных. Конунг стоял впереди, и его золотой венок отражал последние лучи солнца. Люди ждали, но Мадальгрим молчал – ещё не прибыли последние гости. И лишь когда свет солнца померк в сизых сумерках, на опушку явились всадники Запределья.

Высокие, в тёмных шкурах поверх кольчуг, у каждого – копьё и широкий круглый щит. Толпа расступилась перед ними – послышался сердитый шёпот, но повысить голос никто не решился. Во главе всадников на большом чёрном коне ехал вожак, звавшийся Варгар Лучник. Мрачная слава о нём уже гремела по всему восточному берегу. Кто-то говорил, что он сын бога Улля, старого вана зимы и великого охотника, мастера в стрельбе из лука. Фалька поверил в это сразу, как только увидел чудовищного размера древко за спиной вождя. Простому смертному такой лук натянуть не под силу.

Варгар Лучник спешился и снял с головы шлем, обнажив толстые чёрные косы и длинные усы. Оглядел толпу, задержался на Мадальгриме. Тот слегка склонил голову:

– Мир вам, гости. Я благодарю богов, что сегодня они собрали нас вместе. Грядёт полная луна, и она несёт за собой перемены.

Вперёд вышел босоногий друид и рассказал о великом знамении: он видел, как из рощи появились белые кони и табуном помчались на юг. Люди заволновались. Мадальгрим поднял руку:

– Время и нам объединиться против общего врага!

– А мой враг здесь, – вперёд шагнул вождь долгобородов и ткнул пальцем в Варгара Лучника. – Вот он, убийца моих братьев. Чёрное лихо с оружием труса.

За спиной вождя поднялся одобрительный гомон. Варгар Лучник оглядел обидчика с головы до ног:

– У тебя длинная борода и длинный язык. Я укорочу их ножом, а уж после возьмусь за лук – устрою охоту на твоих сыновей. Тогда увидишь, что умеет оружие труса.