Папа на выходные - Катерина Ши

После рождения сына легче не стало, мне казалось, что всю домашнюю работу спихнули на меня, так как сидела дома и могла не только готовить, но и стирать, гладить и убираться. Я терпела месяц и не спала ночами, качая сына, и думала о том, что не буду завтра браться за дела, что пора бы со своих плеч всех спустить и перестать потакать.

На следующий же день мне устроили скандал по поводу грязной посуды, которая осталась с утра. А муж отказывался есть ужин, который не успела ему разогреть, самому доставать сковороду и ставить ее на газ было лень. Мы так и стояли друг напротив друга в коридоре, испепеляя взглядами. Он размахивал руками, а я чуть ли ногой не топнула, но все же твердо сказала, что буду делать что-то по дому только в том случае, если будет позволять сын. После этих слов и ушла в комнату, где покормила хнычущего Леву, уложила его в кроватку и сама прилегла.

Но поспать нам в тот вечер не дали. Под дверью начались хождения, потом свекор громко включил телевизор, разбудив сына, ну и конечным итогом стал приход мужа, который громко хлопнул дверью. Ребенок, который и так плохо спал, громко разревелся, а мне прилетело несколько пощечин за то, что не могу успокоить малыша, и показала себя, как женщина, с плохой стороны. Видите ли, я обязана ждать своего мужа с работы, готовить ему каждый день свежую еду, а не указывать головой на холодильник и уходить в комнату.

Что ж, именно в этот момент, после всех слов и болезненных ударов я и осмелилась написать сообщение маме и попросить их с отчимом забрать нас (меня и сына) домой.

Мама, очень добрый и понятливый человек, ответила почти сразу, попросила собрать самые важные вещи и предупредила, что через час они будут у меня. До города, в который я уехала за Максом, на самом деле добираться было не так быстро, но родители уложились в указанный час. Мне страшно было думать, с какой скоростью мчался отчим, и как переживала мама, но они очень скоро приехали за мной. К тому моменту я смогла хоть как-то успокоить малыша, и пока он копошился в кроватке под храп отца, собрала большую спортивную сумку с одеждой и личными вещами.

Лишнего не брала, да и не было у меня ничего, кроме немногочисленной одежды Льва да моих старых тряпок, часть из которых я благополучно оставила на полке в шкафу. Кроме одежды собрала все документы, которые имелись в наличии, и как только позвонила мама, закутала сына в одеяло, повесила сумку на плечо и как есть, в халате, вышла в общую гостиную, где мирно спал отец Макса.

Я даже обуваться не стала, прямо в тапках на босу ногу вышла на лестничную клетку, когда за спиной послышалось нервное возмущение супруга и окрик так и не состоявшейся свекрови.

– Мы уезжаем, – только и сказала, быстро спустившись с третьего на первый этаж.

А там уже подбежал отчим, который забрал сумку и накинул мне на плечи свою куртку, но вот когда за мной вышел хмурый Максим, не удержался.

Марк Аркадьевич – крепкий не по годам мужчина, поэтому молодой и холеный Максим ему не был помехой. Одним движением заломил парню руку и хорошенько ударил несколько раз лицом об лавку.

– Что б больше к моей дочери не подходил, гнида!

Я не стала дослушивать, а позволила матери увести меня в машину, а совсем скоро подоспел и мужчина, который быстро завел мотор своего старенького внедорожника и выехал из двора.

– Ничего, доченька, вырастим богатыря нашего!

И вот только тогда я позволила себе расплакаться по-настоящему, уткнувшись лицом в плечо матери. Мне казалось, я даже немного подвывала от того, как сердце разрывается на части. Ведь никогда ранее Марк Аркадьевич не называл меня дочерью. Мою сводную сестру и свою биологическую кровиночку, с которой мы так и не смогли ужиться – да, меня же впервые только сегодня. И от этого стало то ли легче, то ли хуже, ведь, возвращаясь в дом, я вынуждена буду терпеть Алису. Но все равно, в родных стенах лучше. Надо было раньше уходить, еще до рождения Левы, тогда бы все было по-другому, тогда бы моя жизнь была иной, но что есть, то есть.

Дорога домой мне показалась долгой, длиною в вечность. Отчим не спешил, объезжая все кочки и неровности, лишь бы ненароком не разбудить внука, который уснул на моих руках. Да и я мирно дремала на плече мамы, вдыхая такой родной и уже забытый аромат ее духов.

В квартире родители отвели меня в комнату, которая когда-то была нашей с сестрой. В ней ничего не поменялось, только рядом с моей небольшой кроватью появилась маленькая, белого цвета, с красивыми бортиками, выкрашенными в голубой, натянутой погремушкой и даже музыкальной каруселью!

– Мы вас ждали, – призналась мама, целуя меня в волосы.

И я поняла, что нас ждали намного раньше, ведь, кроме кроватки, были еще и детские вещи, начиная от самых маленьких, заканчивая теми, которые мог бы носить Лева сейчас. Детская одежда была аккуратной стопкой сложена на двух полках шкафа, остальные же были частично заложены другими вещами. Неплохо бы было разложить сумку, да сил не было. Осторожно переложив ребенка в кроватку, порывисто обняла маму, поцеловала в щетинистую щеку отца, который мялся на пороге комнаты, и быстро легла в кровать, отключаясь мгновенно, совсем не переживая о том, что ребенок может кого-то разбудить своим криком.

Многие бы сказали, что нужно было бросать Максима еще до рождения ребенка, что с таким дебилом жить невыносимо, что нужно иметь гордость и прочие бла-бла-бла, которые я бы и послушала, но смелости бы не хватило. У нас полстраны живет в подобных условиях, многих женщин бьют, и что, все хватают сумки и уходят в закат? Нет, так же, как и я, молчат и мечтают о принце на белом коне. Только нет его, ни коня, ни принца, только родители, которые либо могут помочь, либо нет. Мне повезло, меня поняли, приняли и помогли. Не упрекали, не читали нотации и лекции, просто молчали, словно ничего и не было, словно мне приснился страшный сон, который так хорошо закончился.