Дело о воющей собаке - Эрл Стенли Гарднер

– То есть их брак не зарегистрирован, – уточнила Делла.

– Совершенно верно. Итак, вчера его интересовал вопрос, получит ли наследство женщина, проживающая по определенному адресу и указанная в завещании как миссис Клинтон Фоули, если потом выяснится, что она лишь прикрывается этим именем. Выходит, Картрайт не сомневался, что под именем миссис Клинтон Фоули скрывается другая женщина. И я объяснил ему, что для определения лица, в пользу которого оставляется собственность, достаточно указать в завещании известные завещателю имя и адрес этого человека, например, описав его как женщину, проживающую с Клинтоном Фоули на Милпас-драйв, 4889, под именем миссис Клинтон Фоули.

– Он так и сделал? – поинтересовалась Делла.

– Нет. – Мейсон покачал головой. – Он оставил наследство миссис Клинтон Фоули, законной супруге Клинтона Фоули, проживающего в этом городе на Милпас-драйв, 4889.

– Так что изменилось?

– Все. Если окажется, что женщина, проживающая с Клинтоном Фоули, не расписана с ним, она ничего не получит. Наследство оставлено законной жене Клинтона Фоули, а адрес определяет местожительство самого Фоули, а не его жены.

– Ты думаешь, что Картрайт неправильно истолковал твои слова?

– Не знаю, – нахмурился адвокат. – Во всяком случае, в остальном он не ошибся. Поищи Картрайта по телефонному справочнику. Милпас-драйв, 4893. У него должен быть телефон. Немедленно свяжись с ним. Скажи, что это очень важно.

Не успела она протянуть руку к телефонному аппарату, как раздался звонок.

– Приемная Перри Мейсона, – ответила Делла, сняв трубку, и, послушав несколько секунд, добавила: – Одну минуту.

– Это Пит Доркас, – сказала она, прикрыв трубку рукой. – Он хочет срочно поговорить с тобой насчет Картрайта.

Мейсон взял трубку.

– Слушаю.

– Боюсь, Мейсон, – послышался скрипучий голос Доркаса, – мне придется отправить вашего клиента Картрайта в психиатрическую лечебницу.

– Что он еще натворил?

– Скорее всего, собачий вой – плод его больного воображения. Клинтон Фоули рассказал мне в чем дело и убедил меня, что этот Картрайт не только психически неустойчив, но и опасен, так как находится на грани того, чтобы переступить закон и совершить насилие.

– Когда вы говорили с Фоули? – спросил Мейсон, взглянув на часы.

– Только что.

– Он все еще у вас?

– Да.

– Хорошо. Задержите его на несколько минут. Как адвокат Картрайта, я имею право услышать рассказ Фоули. Я выезжаю немедленно.

Прежде чем Доркас успел возразить, Мейсон бросил трубку и повернулся к Делле Стрит.

– Повторяю, свяжись с Картрайтом. Скажи, что я должен встретиться с ним как можно быстрее. Ему необходимо уйти из дому и переехать в отель. Пусть он зарегистрируется под своим именем, а потом сообщит тебе название отеля. Попроси его держаться подальше от моей конторы и не возвращаться домой прежде, чем я переговорю с ним. А сейчас я еду к окружному прокурору. Этот Фоули поднял шум…

Выскочив из такси, Мейсон быстрым шагом прошел мимо дежурного, бросив на ходу: «Пит Доркас ждет меня». Остановился перед дверью со скромной табличкой: «Пит Доркас» и постучал.

– Войдите! – крикнул помощник прокурора.

Мейсон повернул ручку и прошел в кабинет.

Крупный мужчина лет сорока, ростом не меньше шести футов, сидевший перед столом Доркаса, встал и оглядел Мейсона с головы до ног.

– Полагаю, вы – Перри Мейсон, – сказал он. – Адвокат мистера Картрайта.

Мейсон коротко кивнул.

– Да, я адвокат Картрайта.

– Я – Клинтон Фоули, его сосед. – Мужчина широко улыбнулся и протянул руку.

Мейсон взглянул на Доркаса и, шагнув вперед, пожал протянутую руку.

– Прошу извинить, что приходится отнимать ваше время, Пит. Но я должен быть в курсе событий.

– Нет у нас никаких событий, – резко ответил Доркас, – если не считать того, что вчера я полдня потратил на воющую собаку, которая, как выяснилось, никогда не выла, а теперь оказывается, что ваш Картрайт – сумасшедший.

– Почему вы думаете, что он сумасшедший?

– Почему я думаю, что он сумасшедший? – раздраженно переспросил Доркас. – Да вы сами вчера сказали мне об этом и попросили, чтобы наша встреча происходила в присутствии психиатра.

– Нет, – покачал головой Мейсон, – не извращайте моих слов, Доркас. Мне показалось, что у этого человека расшатаны нервы. И я попросил пригласить доктора, чтобы узнать квалифицированное мнение о психическом состоянии моего клиента.

– Как бы не так, – ехидно заметил Доркас. – Вы подумали, что он псих, и хотели это выяснить, прежде чем сунуть голову в петлю.

– Что значит «сунуть голову в петлю»? – возмутился Мейсон.

– Вы прекрасно понимаете меня. Вы приходите сюда с каким-то человеком, который требует арестовать богатого и уважаемого гражданина нашего города. Естественно, он стремится к тому, чтобы этот гражданин не отплатил ему той же монетой. Поэтому он и нанял вас. А вы посоветовали Картрайту не настаивать на аресте и согласиться с тем, что я вызову мистера Фоули к себе для профилактической беседы. Ну что ж, он приехал и рассказал мне много интересного.

Мейсон смотрел ему прямо в глаза:

– Я пришел сюда с честными намерениями. Я предупреждал, что мой клиент нервничает. Он сам говорил мне об этом. Он сказал, что его нервирует собачий вой. В нашем округе действует постановление, согласно которому хозяева животных, нарушающих тишину, привлекаются к судебной ответственности. Мой клиент вправе требовать, чтобы закон защитил его, даже если владельцем собаки оказался богатый человек со связями в…

– Но собака не выла! – воскликнул Доркас. – В этом-то и дело.

– Извините меня, господа! – вмешался Фоули. – Позвольте мне сказать пару слов.

Доркас кивнул:

– Мы вас слушаем.

– Я буду говорить откровенно, мистер Мейсон, – начал Фоули, – понимая, что вас интересуют только факты. Попутно я хочу отметить, что ваше стремление защитить права клиента не может не вызывать уважения.

Перри Мейсон медленно повернулся к Фоули.

– Давайте перейдем к фактам.

– У этого человека, Картрайта, несомненно, расстроена психика. Он арендовал соседний дом. Я уверен, что прежние хозяева даже не подозревали, с кем они связались. Его обслуживает одна глухая экономка. У него нет ни друзей, ни знакомых. Практически все время он проводит в доме.