Зерно - Владимир Шорохов

– А как тогда узнать? Мне надо составить отчет. Пусть и формальный, но все же.

– Понимаю, сейчас.

Мужчина взял телефон и стал набирать номер. У Мирона по спине прошла холодная волна. «Все, облом, сейчас меня выкинут к черту», – подумал, но постарался держать свое волнение под контролем.

– Это Трофимов, дежурный системный администратор. Мне надо получить разрешение на пятнадцатую палату. Что? .. Да… Конечно же… Хорошо. Два человека, номер гостя, – мужчина махнул рукой, и Мирон подошел, тот посмотрел на бейджик гостя. – Номер 165. Хорошо, тогда за пропуском я не иду. Спасибо.

Он положил телефон, что-то записал себе в блокнот, подошел к шкафу и, достав еще один голубой медицинский халат, протянул его Мирону.

– Наденьте, таковы правила.

– Хорошо. Разрешили?

– Да, можно было бы и так пойти, но тоже правило, чтобы в главном корпусе отметили. Туда редко кто ходит из посетителей.

– Почему? – удивился Мирон.

– Контингент не тот, там не то, что бы буйные, те в отдельном корпусе, он в самом конце больницы. Я не медик, но, как понимаю, они неизлечимы. Вы готовы?

– Да.

– Тогда пойдемте, нам в другую сторону.

Они вышли из здания, охранник у входа даже головы не поднял, читал какую-то книгу.

– Я тут видел, что многие пациенты пользуются шлемами, это их IP.

– Да, у нас сейчас в открытом доступе 286 ИБС, но планируют увеличить. Говорят, помогает. Обычно всплеск пользования начинается после завтрака и перед сном, словно лунатики шляются. То, что в лечебных корпусах – это отдельно, но некоторые привязываются к конкретному пациенту.

– Почему? Зачем?

– Они без них уже жить не могут.

– Но ведь это же кибернаркомания, она ведь противозаконна.

– Бросьте, о чем вы говорите. Это там у вас на свободе есть закон, тут все иначе, здесь вы никто, а если попали за решетку, как в пятнадцатой палате, то все, вы овощ.

– Овощ!

– Да, овощ, который ничего сам не может сделать. Говорят, таких пациентов раньше усыпляли, они безнадежны, но после принятия закона о защите жизни их вынуждены содержать. За два года как я тут работаю, количество безнадежных возрастает, словно мир сходит сума. Вон наш корпус.

Мирон посмотрел на высокий, метра четыре, бетонный забор, сверху шла колючая проволока, словно там содержали преступников.

– Вы поймете, почему он стоит. Поверьте, так лучше.

Они подошли к двери здания и, войдя внутрь, Мирон показал свой бейджик гостя.

– Идемте, нам в 24 палату.

Все двери были закрыты, некоторые имели окошки как в тюремных боксах. Откуда-то доносился вой, кто-то рыдал, Мирон услышал смех и плач. Стало не по себе. То ли знать, что есть умалишенные, то ли их слышать. Ощущение, что попал в замок с привидениями. Как только поднялись на второй этаж, на него обрушилась лавина криков.

Мужчина, что сопровождал Мирона, только пожал плечами, говоря тем самым: «я же вам говорил, дурдом». Пошли по коридору, где с двух сторон шли толстые решетки от пола до самого потолка. По краям стояли койки, кто-то из пациентов качался из стороны в сторону, кто-то прыгал, словно кенгуру, а кто-то ходил от стенки к стенке.

– Идемте, нам дальше. Таких палат в больнице сорок пять.

– Что?

– Я же вам говорил, с каждым годом их все больше и больше. Но эти еще смирные, вы бы видели тех, – он махнул куда-то в сторону, наверное, там стояли отдельные корпуса с буйными.

– И как же с ними?

Мирон не мог себе представить, как можно управлять взрослым человеком, если у него сорвало крышу.

– Таблетки, только так и никак иначе.

Они свернули в переход, поднялись еще на один этаж выше и, пройдя через глухую дверь, попали в соседнее здание.

– Мы в 24, – сказал мужчина медбрату, больше похожего на военного, чем на медика.

Щелкнул электрический замок, и железная дверь открылась.

Мирон с сопровождающим вошли в коридор, где по краям были палаты. Но тут уже была тишина. Медбрат заглянул в глазок.

– Сидит, – он нажал на кнопку, и замок разблокировался. – Только не трогайте ее, она сегодня не в духе.

Дверь открылась, и Мирон увидел ее.

16. Смерть гения

– Ну, вот ваш объект, что натворил два года назад, – сказал системный администратор. – Не знаю, что вы можете у нее спросить. Боюсь, это бесполезно.

Мирон сделал неуверенный шаг вперед. В кресле сидела какая-то женщина, на голове у нее был шлем ИБС. По виду ее сморщенных и желтых рук ей можно было дать лет за семьдесят. Он не знал, что и сказать, надеялся поговорить, узнать, что это за формулы, но только не это. Перед ним была сумасшедшая женщина.

– Вы только ее не трогайте и не отключайте, она до вечера будет сидеть, словно ангелочек, – сказал медбрат и, подойдя к больной, пододвинул на место кровать.

– Она так всегда? – спросил Мирон и, присев, постарался заглянуть ей в лицо, но щиток экрана загораживал глаза женщины.

– Да, она вас не слышит, в отключке. Наверное, это лучше, чем таблетки, после этого она спокойно спит и даже может нормально поесть. Но стоит ей хотя бы день не надеть этот горшок на голову, все, неуправляемая женская истерика.

Мирон развел руками.

– Это точно тот номер, что я вам дал? – спросил системного администратора.

– Он самый. За ней числится, как уже говорил, лет пять. Если хотите, могу точную дату сказать. Не знаю, что она там у вас натворила, но думаю, это из-за любопытства. В основном они в мире Врадж – скот: бараны, овцы, коровы, что могут мычать. Почему-то им это нравится, ходить и щипать траву. Некоторые перевоплощаются в зверей, в основном в хищников, и тогда они нападают на деревни и путников.

– Вы это серьезно? – Мирон был поражен услышанному. Он думал, что скот в мире Врадж – это цифровая галлюцинация. – А кто им прописывает команды, кто кем будет?