Под покровом небес - Евгений Калачев

Потом Вовка с охранником два часа ходил по торговому центру, постигая немудреные азы своей новой работы, а после этого со старшим смены подбирал себе черную форму с желтыми буквами на спине «охрана», после чего поехал на квартиру, чтобы постирать форму. Постирав, он повесил ее сушиться, а сам пошел в комнату. Комната была сегодня пустой – односельчанин заступил на суточное дежурство – и потому недолго думая Вовка лег спать пораньше. Но уснуть долго не мог, ворочался с боку на бок, несколько раз ходил на цыпочках в ванную, щупал форму – сохнет ли? Смотрел на себя в зеркало, привыкая к новой внешности, а перед самым сном вспомнил, что на новом месте можно загадать желание, чтобы приснилась невеста. И он загадал. И ночью приснился сон. Правда, не о том, о чем он загадывал. Но сон был ярким, как наяву.

Отец широко распахнул двери, чтобы можно было пройти с двумя ведрами. За ним вместе с клубами морозного воздуха прокралась собака. Она, виновато опустив хвост, быстро шмыгнула в боковую комнату, где спал Вовка.

– Смотри, что делает, паршивка, – незло заворчала мать.

Отец, поставив на железо у печи ведра с углем, тоже обернулся.

– У, зверюга, успела, – шагнув к двери, взялся за ручку. – А ну… – угрожающе начал он.

– Погоди, – смеясь, перебила мать. – Пусть поздравит.

Собака тихонько подошла к постели и осторожно сунула длинную, как у лисы, мордочку под одеяло. Вовка, почувствовав влажное прикосновение собачьего носа, улыбнулся в полусне и протянул руку.

– Белочка.

Собака от удовольствия открыла пасть, часто задышала и лизнула его в лицо. От этого Вовка окончательно проснулся и, упираясь локтем в подушку, утерся ладонью.

– Ну разве так можно, Бе? .. – и замер на полуслове. Из кухни падал свет, который освещал часть письменного стола. На нем, на расстеленной газете, стоял, отсвечивая свежей краской каркаса, большой аквариум. Вовка, откинув одеяло, перескочил через собаку и оказался у стола. Осторожно, будто боясь развеять сон, он протянул руки. И, только почувствовав ладонями прохладу толстого стекла, восхищенно перевел дыхание.

– Вот это да!

В комнате зажегся свет. Вовка обернулся. В дверях стояли родители. Отец в телогрейке, загнутых валенках, стянул с головы шапку с оторванным козырьком и закашлял привычным кашлем заядлого курильщика. Мать в новом платье что-то прятала в фартуке.

– Ну-ка, посторонись, отец, – и, пройдя в комнату, сказала: – С днем рождения, Володя!

Она наклонилась, поцеловала Вовку в белобрысую голову и протянула банку, в которой плавали красные рыбки. Вовка чуть не вскрикнул от восторга.

– Это наш с отцом подарок. – Она обняла его, обдав запахом новой материи и мытой посуды. Подошла собака и, вильнув хвостом, боком привалилась к ногам.

– Пошла, зверюга, – заругался отец. – На место! – Он открыл дверь, и собака, прижав уши, неохотно вышла на улицу.

После завтрака мать ушла на работу, а отец полез в подполье, откуда, кряхтя, вытащил ведро с мелкой галькой.

– Папа, а ты врун, оказывается. Летом говорил – чтоб коты ходили, – догадливо улыбаясь, сказал Вовка. Отец засмеялся, обнажая желтые прокуренные зубы.

– Ну, если б аквариум не вышел, то коты бы и ходили. – Он снова закашлял и, вытряхнув из надорванной пачки «беломорину», сунул ее гармошкой в рот.

В дверь постучали.

– Да-да. – Отец, чиркая спичкой, пошел к двери.

Заслоняя дверной проем, на пороге возникла толстая с добрым широким лицом женщина, одетая в синее пальто с металлическими пуговицами.

– А, это ты, Полина, заходи, заходи, погрейся чайком с морозца.

– Здрасте, Сергей Лукич. На работе я. Некогда. – Она порылась в большой кожаной сумке, висевшей через плечо, и, держа перед собой открытку, громко спросила:

– Здесь живет Петров Володя?

Вовка, выглядывавший из-за косяка, вышел.

– Здрасте, тетя Поля.

– С днем рождения, Володя! Поздравляет тебя бабушка из Новосибирска – от нее открытка. И я, – почтальонша протянула ему конфету и большой красной от мороза рукой погладила по голове.

– Может, все же чайку, Полина? – еще раз предложил отец.

– Нет-нет, спасибо. Спешу. – Она толкнула спиной дверь и выкатилась – большая, румяная, с тяжелой сумкой на боку.

Вовка, прочитав открытку, начал осторожно, чтобы не разбить стекло, накладывать гальку в аквариум. Она была чистой, промытой отцом еще летом. Вовка брал горстями разноцветные камешки и равномерно рассыпал по дну. Отец молча наблюдал за ним. Когда Вовка закончил укладку, отец стал одеваться.

– Ты куда? – спросил Вовка.

– За водой.

– А откуда лучше брать: из колодца или речки?

Отец задумался.

– Гм… В колодце она, конечно, чище, но рыба живет в реке. Опять же с колодца ближе таскать, да и чище.

Вовка натянул свитер, надел валенки.

– А ты чего? – спросил отец.

– За водой, – ответил Вовка.

Отец надел шапку.

– Вообще-то вдвоем сподручнее, – и довольный, потрепал Вовку по шее. – В тайгу уйду – матери помогай.

– Ладно, – сказал Вовка и, намотав на тонкую шею шарф, вслед за отцом вышел на улицу.

– Елки-палки-моталки, – ругался отец, гремя ведрами. – Опять Полина калитку не закрыла.

– Я счас, – Вовка выбежал со двора.

– Белка, Белка! – закричал он. Лайка, не слыша его, неслась вдоль дороги под гору прочь. Вдруг из проулка, газуя и разбрасывая колесами снег, вылетел грузовик. Набрав скорость, он понесся по дороге и, поравнявшись с собакой, резко качнул вбок. Вовка сначала не понял, что произошло.

– Белка! – крикнул он, и в груди защемило. Он побежал.

Собака поднялась на передние лапы и потянула ставшее чужим и непослушным тело. Вовка, подбегая к ней, споткнулся. Шапка слетела с головы.

– Белочка, – он обхватил собаку за шею. – Потерпи… Папа! – закричал он.

Отец был уже здесь. Он растерянно посмотрел на дорогу, вслед скрывшемуся грузовику, и наклонился над собакой. Та взвизгнула и потянула мордочку к нему. Из живота, цепляясь за комки снега, полезли синие парящие внутренности. Отец сглотнул слюну, задумчиво надел шапку на голову Вовки и странно, по-мальчишески, побежал к дому.