Путь Киартаны - Владимир Косарев

«Дерзнёшь ли? » – спрашивал он взглядом, а Киартана не смогла ему ответить, отбросила тарелку и в слезах выбежала из столовой.

Мама присела к ней на кровать и погладила по голове.

– Деточка, мастер Мерион строг, но справедлив… – заговорила она в утешение. – Со временем ты поймешь, почему он так много от тебя требует…

– Ненавижу его задания! – бросила Киартана сквозь слёзы. – он хочет, чтобы я сдалась… А ведь это я прошла его испытание! Никто из них не догадался…

– Он любит тебя, по своему, и желает только добра.

Киартана плакала навзрыд, а Мариса гладила её по голове.

4. За пеленой

Киартана не могла вспомнить, когда ей стало нравиться «чердачное заключение». Одиночество, тишина, дряхлые вещи в ящиках и сундуках, покрытых пылью, далёкий свист ветра за окном, потерявшие форму книги на полках, все слова в которых казались непонятными и загадочными.

Она вновь ощутила запах старой мебели, коснулась черенка каждой ветхой книги, сшитых из лоскутов ковров, почувствовала текстуру грубой ткани и узлы. Чердак стал ей родным, хоть вначале не был так прекрасен. Ей пришлось в одиночку разгребать завалы мебели, убирать горы пыли, выгонять мышей и птиц. Но теперь это место, и вся его красота, принадлежали только ей. Каждый день, проведённый наверху, вдохновлял больше чем любые напутствия Мериона, одиночество утешало лучше маминой жалости и ласки, долгие размышления стали для неё большими друзьями, чем Рим, Аластор и Ильнар.

В такой яркий летний день ребята были рады занятиям на улице. Они сидели прямо на траве, на поляне возле леса, а Мерион расхаживал меж ними, несомненно, с напутственными речами, и яростно жестикулировал. Но даже с его помощью не у всех получалось.

Ильнар едва держал свою чашку над землёй, она дрожала, вода расплёскивалась, и когда, наконец, чашка упала, Киартана улыбнулась.

Мерион не перестал испытывать их, и Киартана всё чаще злилась за нелепые задания, с которыми они не справлялись.

Мастер отправлял её на чердак за непослушание, на уборку, и «подумать о своём поведении». Очень долго она ненавидела это место, но постоянно попадала сюда, и со временем её мнение поменялось. Ребята упражнялись во дворе, а она разбирала старые книги по полкам, выносила или чинила поломанную мебель, стирала пыль, и, со временем, делала всё больше открытий в своём «чердачном заключении».

Больше года Мерион не углублялся в магию, а только испытывал их, и тогда она чаще попадала на чердак «подумать». Киартана болезненно переживала любые неудачи, а Мерион хотел от неё безоговорочной покорности. Рим тоже пару раз попадал в заключение, но нескольких дней в одиночестве ему хватило, чтобы больше не перечить мастеру.

Она выполнила испытание бочкой, но Мерион всё равно отчитал её и наказал приносить воду каждый день перед занятиями. Киартана проплакала весь вечер, и даже маме не удалось её успокоить, но следующим утром, несмотря на мороз, встала и раньше всех наполнила бочку.

Ребята вышли, когда она уже закончила и наслаждалась теплом восходящего солнца на лавке.

– Ничего себе! – удивился Рим – Наносила бочку воды? Да ты чудище!

– Очень смешно, – съязвила Киартана. – Я посмотрю, как вы наберёте вторую.

Она следила с ехидной улыбкой всё время, пока ребята таскали воду от источника, а когда Аластор поскользнулся, взбрыкнул ногами и растянулся по земле прямо перед бочкой, намочив всё от груди и ниже; намеренно громко расхохоталась.

– Н-не с-смешно, – обиделся он, но его дрожащий голос ещё больше раззадорил Киартану.

– Как раз, очень! – выпалила она, не переставая хохотать.

Аластор лишь метнул в неё гневным взглядом и отправился за сухой одеждой.

– Раз уж ты даже не устала, – заметил Рим, – могла бы и помочь, Нечего нам мешать!

– Раз уж Мерион и меня наказал, я никуда не уйду! – с вызовом ответила Киартана.

– Вот оно что, – понял Рим. Он вылил ведро в бочку и сел рядом. – Ты выполнила задание, но вместо похвалы получила наказание, и за это решила отыграться на нас?

– Могли бы и поддержать меня! – сорвалась она.

– Поддержать? – поразился Рим. – Ты не дала нам шанса! Набрала бочку, пока мы мылись. Ты заслужила это наказание!

Слова Рима безумно разозлили её. Совсем недавно они вдвоём сидели ночью на лавке, укутавшись в шаль, и говорили, как добрые друзья, но теперь он казался совсем иным.

– Не думала, что ты такой… – Киартана не смогла закончить.

– Какой? – потребовал Рим, но она уже была готова расплакаться.

Ильнар помешал им поссориться:

– Мерион лишь хотел, чтобы ты вместе с нами носила воду…

– Спасибо вам, что поддерживаете его, а не меня! – вспыхнула Киартана, поднялась и ушла в дом.

Она хорошо запомнила тот разговор, когда все трое ополчились на неё. Аластор долго не говорил с ней, Рим не упускал шанса посмеяться над её неудачами, и только Ильнар всё время пытался сгладить обстановку, что бесило даже больше, и она срывалась на нём чаще, чем на остальных.

Аластор и Ильнар скучали по дому, Мерион не разрешал родственникам навещать детей, но Киартана жила с мамой и ребята завидовали ей с каждым днём всё больше, а Рим не уставал напоминать, чтобы она «побежала поплакаться маменьке».

Зима тянулась медленно и скучно. Киартана наперекор магу продолжала набирать одну из двух бочек, хоть Мерион больше этого не требовал. Все задания она выполняла по своему, не так, как наказано, назло магу и ребятам, и за это тоже часто попадала в «чердачное заключение».

Первые уроки были далеки от магии. Мерион учил их истории, географии и наукам – основам мира, в котором им предстояло жить.

– Войны с Бассами длятся уже много веков, – рассказывал он одним зимним утром, и этот урок особенно запомнился. – В последние годы набеги участились. Лишь однажды Бассы прорвались за Изилу, и тогда Владыки собрали армию, чтобы дать отпор. Единственная крепость на севере, благодаря отваге великих героев, продержалась семь лет до прибытия Армии Владык – Двуглавый Оплот…

Киартана подняла руку, как примерная ученица, но не стала ждать, пока учитель разрешит задать вопрос.