Путь Киартаны - Владимир Косарев

– Прежде меня звали Афелия, – ответила девушка. Она легко перепрыгнула с невысокой колонны на соседнюю, – но теперь это имя ничего не значит.

Её любимым занятием было прыгать по колоннам, и у неё прекрасно выходило, ни единой ошибки или неточного движения. Казалось, она не может сорваться.

Они стали чаще встречаться. Киартана рассказывала о своих успехах и неудачах, а Афелия внимательно и с интересом слушала, прыгая по колоннам. Её мир замкнулся на единственном месте, и она жаждала услышать нечто новое, а Киартана только ей могла открыться, и каждый раз, обижаясь на Мериона или ребят, шла не к маме, а в «чердачное заключение», к Афелии.

Шли дни, пролетела зима и весна, вновь наступило лето, но в её жизни ничего не изменилось. Она спорила с Мерионом, делала всё ему наперекор, и маг отправлял Киартану в «чердачное заключение», которое она так сильно ждала.

– Сегодня вы должны поднять чарку с водой, – обратился Мерион утром.

Ветер трепал его волосы и мантию, а ребята едва держались на ногах после наполнения бочки, и лишь Киартана наслаждалась восходом. Ей вновь удалось принести воду раньше них, и она успела надоесть им неуместными советами и колкостями.

– Сила и концентрация для мага стоят на разных чашах весов, – Мерион взмахнул посохом и четыре чарки взмыли в воздух. – Для меня это совсем не сложно, но у вас уйдут годы на поиск баланса!

Она усмехнулась, и Мерион заметил её пренебрежение.

– Киартана, – обратился маг, – попробуй удержать их!

Она встала рядом с мастером и сосредоточенно направила ладонь к чаркам. Мерион опустил посох, и чарки тотчас задрожали в воздухе, но вода, ни в одной не расплескалась.

– Вовсе и не сложно! – с вымученной улыбкой съязвила Киартана, глядя на ребят.

– Так не честно! – возразил Рим. – Ты тренировалась.

– Нет! – ответила она. – Для этого мне не нужно «тренироваться»! Завидуй молча.

Её слова задели Рима, но он не растерялся и сосредоточился над одной из чарок, подняв её в воздух.

– Я не завидую! – ответил он, но его чарка тотчас перевернулась, и вся вода пролилась на траву.

– Ты специально! – крикнул Аластор Киартане, когда и его чарка опрокинулась, только он оторвал её от земли.

Ильнар так и не смог поднять чарку, и она осталась стоять на траве, а Киартана держала четыре разом.

– Мастер Мерион! – обратился Рим. – Она намеренно опрокинула мою чарку.

– Набери воды снова и продолжай. – ответил он Риму, но затем добавил с призрачной улыбкой на лице. – Вы ведь можете сделать также.

– Опрокинуть её чарку? – удивился Ильнар.

– Да, ведь это игра! – Маг отвернулся к лесу. – Чья чарка останется полной…

Ребята начали мешать, и её чарки стали трястись сильнее, но ни одна не опрокинулась, и это раззадорило Киартану. Она вновь перевернула все чашки ребят, отчего Аластор уже едва сдерживал слёзы.

– Эй! – воскликнул Рим, когда третья его чарка опрокинулась в воздухе, и вся вода выплеснулась на землю. – Зазнайка! Ты тоже расплескаешь воду! – он поднялся, подскочил к её чаркам и схватил одну. – Ха! – Рим перевернул чарку, но вода осталась внутри, и все ребята замерли от удивления.

Вода держалась в чарке, пока Киартана с Римом грозно смотрели друг на друга. Он размахнулся чаркой, намереваясь бросить её о землю, но над его головой вода потеряла форму и пролилась ему за шиворот, и тут уже Киартана не сдержалась и безудержно рассмеялась.

Рим ничего не сказал и лишь недовольно потопал в дом переодеваться. Урок продолжился, но Киартана более не мешала ребятам, и даже помогла Ильнару поднять в воздух его чарку.

– Мастер! – обратилась она после урока.

Мерион улыбнулся и посмотрел ей прямо в глаза.

– Я рад что ты научилась задавать вопросы после занятий, – ответил он не теряя улыбки. – И ещё рад твоему задору, но перед Римом придётся извиниться. Спрашивай, и я отвечу.

– Мне нужно знать… – не находила слов Киартана. Она не вытерпела его взгляда, опустила глаза и стала разглядывать свои ладони. – За Пеленой я встретила одну девушку… Правда, что там все люди мёртвые?

– Ты слишком рано научилась этому, – признал Мерион и вновь пригладил её волосы, собираясь сказать очередное нравоучение. – Тени за Пеленой – лишь останки давно погибших людей, не стоит к ним привыкать или о них беспокоиться – им не помочь.

Она помнила, но хотела спросить о другом.

– Она не такая, как остальные, – возразила Киартана. – Афелия понимает, где находится и знает, что умерла. Мы говорили…

– Нельзя говорить с ними! – оборвал Мерион. – Обещай мне, что больше не вернешься к ней! – он больно схватил её за плечи и грозно посмотрел в глаза. – Обещай!

– Но почему? – не понимала Киартана. – Вы же слушаете мёртвых…

– Ты будешь наказана! – заявил Мерион. – Я запрещаю тебе медитировать одной!

– Но…

– Никаких возражений! Отныне я буду следить, чтобы ты не смела медитировать! – маг отпустил её и отвернулся к лесу. – Разве так сложно, следовать правилам?

– Разве так сложно ответить на мой вопрос! – огрызнулась Киартана и отправилась прочь.

– На чердак! – выкрикнул Мерион ей вслед.

Он не видел её улыбки и не знал, что она и хотела вернуться в «чердачное заключение». Снова одиночество, старые книги на полках и Афелия в разрушенном замке.

Старый покрытый пылью комод всегда пугал её, но только он остался не разобранным.

Она запаслась вёдрами с водой и тряпками, увязала свои непокорные волосы в пучок и начала усердно натирать резные дубовые ставни. Внутри стоял древний сервиз из искусных тарелок, чашек и блюд. Но её внимание привлекала не тронутая пылью дубовая шкатулка. Обитая синим бархатом, она бросалась в глаза среди серых тарелок и чашек.

Много раз Киартана цеплялась за неё взглядом, становилось всё сложней не заглянуть внутрь, она знала, что это очередное испытание Мериона, но любопытство, в итоге, победило. Ставни распахнулись с мерзким скрипом – пути назад не осталось. Она подняла шкатулку и удивилась её тяжести. Вдвое уже любой книги она весила, как два массивных тома, но бархат и обитые резной сталью углы не позволяли ей выскользнуть из рук. Ткань обрамляла и крышку, но её никак не удавалось открыть. Замков и запоров Киартана не заметила, и, спустя час попыток, посчитала шкатулку лишь красочно отделанным цельным куском дерева.