Путь Киартаны - Владимир Косарев

«А если продолжишь перечить – обе бочки…»

Киартана ворвалась в дом, но не отправилась в свою комнату, а поднялась сразу на чердак. Она заслужила заключение, заслужила остаться в одиночестве навсегда. Её взгляд упал на шкатулку, но та лишь раздражала. Мерион ждал, что Киартана справится, хоть знал, что она делает всё ему наперекор.

– Не разбить твоё сердце! – выкрикнула Киартана, подскочила к комоду, схватила шкатулку и с непримиримой яростью бросила в стену.

Дерево треснуло, обнажив внутри полость, а затем шкатулка вспыхнула изнутри, осветив все скрытые швы. Киартана безвольно упала на пол, понимая, что вновь огорчила учителя.

Она решила остаться в «чердачном заключении» навсегда. Когда огонь угас, Киартана открыла ещё горячую, обожжённую, но не сгоревшую деревянную шкатулку. В небольшой полости лежал, почерневший от пепла медальон на цепочке с круглым треснувшим пополам камнем.

Киартана отнесла его в кабинет Мериона и положила магу на стол. В кухне взяла немного хлеба, сала и воды, чтобы не умереть с голоду, большего ей не требовалось, и, с решимостью во взгляде, отправилась в своё «вечное заточение».

– Нет, мама, я не спущусь, – говорила Киартана через закрытую дверь. – Я заслужила остаться здесь навсегда.

Мама несколько раз приходила к двери, и они подолгу говорили, но Киартана так и не открыла.

Мастер вернулся, и Мариса тем же вечером пришла к Мериону на разговор. Киартана услышала отдаленные голоса в проломе пола и сосредоточилась на них.

– Мерион! – дрожащим голосом говорила мама. – Она уже несколько дней не спускается, что мне делать… нет, что нам делать? Киартана боится вас!

– Полагаешь, я слишком строг? – спросил маг, обдумав её слова.

– Ребята не приняли её, вы наказываете одиночеством за любую провинность! – мама подошла ближе. – Мерион, не будьте так строги!

– Этот камень и медальон, я сделал сам, – Киартана сразу поняла, о чём говорит маг. Кровь в её висках шумела всё сильнее. – Я сделал его для своей невесты, Насти… Но она погибла, так и не надев его… Вот увидишь, Мариса. Эта девочка сильней, чем кажется. Её настойчивость и непокорность нельзя поощрять. О, она часто будет спорить и, пока могу, я должен усмирить её, иначе вскоре она вовсе перестанет меня слушать.

– Ей всего десять… – Мариса собиралась заплакать, но Мерион остался непреклонен. – …раз я не мать, моё мнение ничего не значит…

Слова потонули в гуле. Прежде она всегда плакала, но теперь слёзы не шли из глаз. Киартана отрешённо смотрела в стену и дышала всё надрывней.

«Нет… – решила она. – это не правда, очередное испытание Мериона. Он увидел пролом и понял, что я подслушиваю… Но я не подам вида, не стану задавать вопросов, словно ничего не случилось…»

Ей стало нестерпимо больно слышать их голоса, и Киартана отправилась за Пелену, снова в разрушенный замок.

– Ты огорчена! – заметила Афелия.

– Я осталась одна… – Киартана рассказала всё, что услышала, отрешённо глядя на синее безоблачное небо.

– Что за вздор, – удивилась Афелия, легко спустилась с колонны и игриво подскочила к ней. – Разве ты можешь жаловаться на одиночество мне?

– Прости… – осознала своё лицемерие Киартана.

Они часто говорили, Киартана жаловалась на жизнь, а Афелия слушала, расхаживая, словно пушинка, по обломкам разрушенных стен, не опасаясь падения. Её мир заключался в этом, и выйти из замка она не могла.

– Прости, я вечно жалуюсь, но ведь ты страдаешь не меньше, – Киартана взяла её за руки, а во взгляде заметила страх и волнение. – Расскажи, как всё случилось.

– Не стоит… – Афелия отстранилась и отступила на шаг. – Не проси…

– Я должна знать, – настояла Киартана. – Мы так долго вместе. Разве мы ещё не подруги?

– Лучшие…

– Ты можешь рассказать мне всё! Я не испугаюсь, не покину тебя, обещаю, – Киартана протянула руку, и Афелия, нехотя, взялась за неё.

– Приготовься, – предупредила Афелия, – я не смогу остановить видение.

Афелия прикоснулась к её виску, и Киартана мгновенно оказалась на балу, в центре яркого зала. Всюду пары кружились в танце, играла музыка, резкая перемена обстановки взволновала её, но вскоре Киартана вспомнила, что уже видела это место – в их первую встречу. Она осмотрелась – тот самый зал, в котором они находились, ещё не разрушенный, наполненный яркими красками, приятными запахами и звуками.

– Афелия! – окликнул мужской голос, и Киартана неожиданно повернулась.

К ней уверенной походкой шел статный мужчина в богато расшитом костюме, с медалями, приколотыми к пиджаку, и изящным каменным венцом на голове.

– Ты не нашла себе пару… – он взял её руки и закружил в танце.

Киартана никогда не танцевала, но здесь ноги сами двигались уверенно и точно, словно она делала это множество раз. Видение оказалось настолько реальным, что её постоянно бросало в дрожь от новых ощущений и ярких чувств.

– Дорогая Афелия, как твои упражнения в письме?

– Отец, разве время об этом спрашивать?

– Ты давно увиливаешь от ответа! – его пристальный взгляд не оставлял шансов.

– Мне сейчас трудно сосредоточится, – неуверенно заговорила Афелия, но отец лишь усмехнулся.

– А как ты будешь поддерживать беседу с принцем Бреморским, когда он приедет свататься? – он и не думал отступать.

– Я не хочу с ним знакомиться… – Афелия избегала его взгляда, но не забывала улыбаться гостям.

– Но ты никогда его не видела? Вдруг он тебе понравится? – отец говорил с приятной улыбкой, которая не позволяла усомниться в его добрых намерениях.

– А если нет…

– Если нет… – он приблизился и шепнул ей на ухо, – можешь ему отказать.

Афелия улыбнулась, кружась в танце, а Киартана единственная заметила людей в шкурах и оскалившимися волчьими черепами вместо масок.

Мир перевернулся в одночасье. Музыка вдруг оборвалась, танец резко прекратился, и все гости повернулись к входу, где стояло с десяток фигур в волчьих шкурах и с оскалившимися волчьими головами на капюшонах.

Гости замерли. Из горла музыканта почти бесшумно пролилась кровь, и он медленно опустился на виолончель. Послышались крики, кто-то побежал прочь из зала, но люди в Волчьих одеяниях преградили всем путь.