Паргоронские байки. Том 3 - Александр Рудазов

Они идут. Сейчас будут здесь. Арикед этого не слышит, он все-таки только смертный. Это Гаштардарон может различить, как ползет букашка.

И он ранен. Это был… ощутимый удар. Он может закончить бой с честью… проиграв или победив… но ему просто не позволят. Битва будет испорчена, осквернена… возможно, его даже не убьют, а заключат куда-нибудь, как Мараула.

Это будет бесславный конец.

Одно мгновение Гаштардарон колебался. Но потом поднял клинок – и отсалютовал Арикеду.

– Будем считать, что ты победил по очкам, – сказал он.

– По… победил? .. – хлопнул глазами волшебник. – Нет! .. Не смей сбегать! ..

– Ты победил, Арикед Черный! – возвысил голос Гаштардарон. – Вы победили! Ты закончил эту войну – и мы уходим!

Грудь Арикеда раздулась от смеси гнева, разочарования… и радости. Пусть и с натяжкой, пусть и только по очкам – но все же победа.

Он не заметил, в какой момент Гаштардарон исчез. Не заметил, как появились другие волшебники, как его накрыло криками восторга. Арикеда хлопали по плечам, его восхваляли на все лады.

Весь мир слышал слова Гаштардарона. Все видели в проекристаллах, как Рыцарь Паргорона признает поражение.

Все узнали, что Четвертое Вторжение закончилось.

Не только на Парифате. Весь Паргорон точно так же следил за битвой через кэ-очи, а в Школе Молодых ее запись потом использовали в качестве учебного пособия. Демонстрации того, что даже смертные иногда могут преподнести сюрприз, победив не подлостью, не каким-то заковыристым заклинанием, а просто потому, что конкретно этот смертный – восхитительно могуч!

Гаштардарон восхитился совершенно искренне. В принципе, ранили его не так уж сильно, кампанию он мог продолжить. Но война уже начинала становиться убыточной, так что он торжественно признал поражение и объявил, что Четвертое Вторжение закончено. Что Паргорон покидает Житницу.

Он был гохерримом, а гохерримы любят красивые жесты.

Другие гохерримы тоже не огорчились. Жатва все равно подошла к концу. Выжившие вернулись домой богатыми, с кучей трофеев и раздувшимися счетами в Банке Душ. Паргорон не получил все, что хотел, но все равно заработал очень много.

Это был настоящий триумф гохерримов. Не совсем полный, не окончательный – но триумф.

Арикед Черный после той дуэли стал настоящим героем Парифата. Его славили почти так же громко, как Колдующего Императора. И хотя словам Гаштардарона поверили не все, хотя еще лет десять потом империя жила настороженно, постоянно готовая к Пятому Вторжению, со временем атмосфера разрядилась. На Парифате снова наступил мир.

А потом скончался император Абраксол. После победы он прожил еще шестнадцать лет и за эти годы восстановил разрушенную империю почти полностью. Снова наполнился жизнью Бриароген, вернулись на свой остров титаны, а боевые чародеи перестали носить амулеты «Горького спасения». Место изгнания Кхатаркаданна превратили в мемориальный парк, где с почетом похоронили Лустуллуза э’Рбье, щитомета Каана, юного мага Кланца и других героев, отдавших жизни за свою планету.

Мараул же провел заточенным в камень восемнадцать лет. Но на девятнадцатый с его узилища сдернули платок и внутрь заглянул алый глаз.

– Привет, Мараул, – раздался ехидный козлячий голос. – Как тебе тут отдыхается?

– Клю… Клюзерштатен? .. – не поверил ушам Мараул. – А ты что тут делаешь?

Клюзерштатен не ответил, продолжая ехидно таращиться. Мараул всмотрелся в него сквозь кристаллическую оболочку и опешил. Не веря теперь уже глазам, он изумленно спросил:

– Ты… ты почему демолорд? ! Кто допустил? !

– Меня наградили за то, что я такой охеренный, – захихикал Клюзерштатен. – Демолорды просто заметили наконец-то, что в Паргороне живет некто особенный. Исключительный. Мои заслуги наконец-то оценили по достоинству, Мараул.

– Заслуги? .. Какие еще заслуги? .. А война? .. Война выиграна? ..

– Да-а-а! .. Житница давно уже наша. Полностью. Гламмгольдриг держит у себя Абраксола вместо собачонки.

– А почему тогда меня до сих пор не выпустили? !

– Понимаешь, Мараул, ты никому не нравишься. Говорю тебе честно, как есть. Мы тут посовещались с другими демолордами и решили, что ты какой-то душный. Когда мы в прошлый раз выпивали с Гаштардароном, он по секрету упомянул, что давно тебя втайне презирает. Просил никому не говорить, но тебе-то можно, верно? Я думаю, ты имеешь право знать, что о тебе думают.

– Я понял, – помертвевшим голосом сказал Мараул. – Эсветаллила погибла. Нет никакого другого объяснения тому, что ничтожество вроде тебя стало демолордом.

Клюзерштатен цокнул языком. Какой догадливый бушук. Он-то хотел еще немного над ним поиздеваться…

– Да, скоропостижно скончалась, – признал он. – Кажется, ты испытывал к ней какие-то чувства?

– Не твое дело! Как она погибла? !

– О, ты спросил верного демона! Только я и могу рассказать тебе все в красках!

– Ты-ы-ы! .. – задохнулся от ярости Мараул. – Как… как ты сумел? ! Она же… она была такой… сильнее ее не было! .. А ты… ты… ты жалкий прыщ на теле Паргорона!

– Мараул, как ты разговариваешь со своим спасителем? – фыркнул Клюзерштатен. – Хотя еще не спасителем. Не уверен, что буду тебя теперь спасать. Хотя я сам вызвался, вообще-то. Специально попросил послать именно меня. Знаешь, как долго я тебя разыскивал?

– А где я вообще? – заозирался Мараул. – Я все время был накрыт этим поганым платком! ..

– А ты в личном императорском хранилище. В одном маленьком городке. А до этого был в другом. А до этого – в столице. Я, знаешь ли, следил за твоими перемещениями. Меня волновала твоя судьба.

– А почему ты пришел только сейчас? !

– Да все дела какие-то, дела… Я же теперь демолорд, дел у меня полно…

– Я понял, что ты демолорд.

– Ага. Я теперь демолорд. А ты мне в кредите отказал. Сотню условок пожалел. И разговаривал грубо. А я теперь демолорд. И только от меня зависит, покинешь ли ты этот камень.

– Ты что, убил свою мать, чтобы отомстить мне? ! – завопил Мараул.

– Говна пожри, – ухмыльнулся Клюзерштатен. – Не переоценивай себя… жалкий прыщ. Я убил свою мать, потому что мог. А мстить тебе мне просто приятно.