Кукла в чужих руках - Наталия Алексеева

Юлька наконец вспомнила и про меня.

– Соня, тащи ватман!

Этого добра у меня навалом, и через минуту с журнального столика были сметены остатки пиршества и водружен белый лист. Юлька написала на нем по кругу весь алфавит, ответы «да» и «нет» и рядок цифр. Оставалось найти фарфоровое блюдце. Это тоже не стало проблемой – мама обожает кофе, и ее подружки постоянно дарят ей кофейные пары. Потом Юлька велела мне найти и зажечь свечи. Я задумалась, но Кирюха вспомнил, что в кладовке есть несколько – на случай отключения электричества. Такое у нас случается: дом старый, проводка, канализация, трубы – все это частенько выходит из строя, и жильцы готовы ко всему. Даже к зомби-апокалипсису.

Мы уселись вокруг столика и по Юлькиной команде положили пальцы на край блюдца.

– Главное – не ржать! – предупредила она. – А то ничего не получится!

Свечи мерцали, в кругу света были только мы втроем и белый лист ватмана на низком столике. Темнота за нашими спинами шевелилась и перешептывалась.

– Мы вызываем дух Рериха, – загробным шепотом прошелестела Юлька. – Дух Рериха, ты здесь?

Блюдце потянуло пальцы в сторону, где было написано «да». Странное ощущение: я точно знала, что не прилагаю усилий, а блюдце само ползет по бумаге. Стало страшно и неуютно. И темнота, и колеблющиеся от сквозняка огоньки свечей усиливали мистическое настроение. У меня. И у Юльки. Но когда я бросила взгляд на Кирюху, то поняла, что ему эта затея приносит огромное удовольствие и что нас ожидает очередная наглая выходка.

– Кем станет… – Юлька глянула на меня, потом на Кирюху. – Кирилл?

– Космонавтом, – сложились буквы.

В ответ на мой быстрый взгляд Кирюха пожал плечами:

– Чё? !

– Ладно, – согласилась я и спросила: – Кем станет Юля?

– Фигуристкой.

– Чушь какая-то, – скривилась Юлька, – может, с блюдцем что-то не так?

– Ага, сломалось! – поддержал Кирюха.

Но Юлька не замечала его приколов. Она внимательно осмотрела блюдце и, не найдя никаких изъянов, вернула на ватман. А потом вдруг вспомнила:

– Ой, Соня, у тебя же сегодня день рождения! Самый сильный по энергетике день!

– Формально он уже закончился, – заметила я.

– Это не важно, – отмахнулась Юлька. – Что ждет Соню?

Блюдце рванулось, будто только и ждало этого вопроса. Мы едва успевали придерживать его край. Стрелка быстро заметалась от буквы к букве.

– Утрата, – прочитали мы хором.

– Чего-о? ! – возмутилась я.

Блюдце снова поползло по бумаге:

– Раскаяние.

– Что за хрень? Кира? !

Но он растерянно пожал плечами.

– Боль, – снова прочитали мы.

А потом произошло совсем непонятное. Блюдце застыло на мгновение, а потом сложился вопрос:

– Кто тут?

Мы переглянулись.

– А ты кто? – взяла на себя смелость спросить Юлька. – Ты дух женщины?

Стрелка остановилась напротив «да».

– Откуда ты?

– Я всегда тут, – написало блюдце.

Мы снова переглянулись. На Юльке лица не было, и даже Кирюхе стало не до смеха.

– Как твое имя?

Блюдце постояло, словно задумавшись, а потом из букв сложилось «Софья». После блюдце закрутилось волчком, а мы дружно отдернули пальцы. Когда стрелка остановилась, я тоже застыла. Потом схватила это злополучное блюдце и со всего маху швырнула в Кирюху. Он увернулся, и блюдце брякнулось о стену. Послышался звук падающих осколков.

– Сонька, ты чего? – Кирюха прикрывал руками голову.

– Иди лесом, Кира! Что за гадкие приколы?

– Сонь, Сонь, постой. – Кирюха подсел ко мне, и я замахнулась на него. Но он перехватил мою руку. – Соня, я этого не делал.

– Да конечно! Я тебя не знаю, что ли? ! Вечно ты со своими шутками! Издеваешься?

– Поверь, Соня, это не я!

– Юлька, ты? !

Но по ее глазам было понятно, что – нет.

– Кира, я тебе не верю! Сейчас получишь!

Я снова замахнулась, и мы начали возиться, пока Кирюха не обхватил меня обеими руками. Уткнувшись носом ему в плечо, я почувствовала знакомый запах стирального порошка. Он окунул меня в детство. Сколько раз я ревела, обиженная Кирюхиными приколами, но он же сам и оказывался моим утешителем.

– Признайся, что это ты! – пробубнила я ему в подмышку.

– Ой, да хватит вам! – подала голос Юлька.

Она сидела откинувшись на спинку стула и покачивала ногой.

– Вы поцелуйтесь еще!

Изумленная нелепостью ее предложения, я посмотрела на Кирюху. Он криво улыбнулся. Эту его ухмылку я хорошо знаю: ямочка на правой щеке и выступающий верхний клык. Так он улыбался, когда замышлял что-то рискованное. Именно с такой улыбкой мне всю жизнь предлагалось: искать клад в цветочных горшках, соревноваться, у кого быстрее пакет с водой до первого этажа долетит, попробовать на вкус зеленый фломастер, лизнуть качели на морозе, спереть чупа-чупс в супермаркете, перепрыгнуть турникет в метро. Или как сегодня – станцевать на краю крыши.

– Пффф! С братом целоваться – извращение! – засмеялась я, отстраняясь.

– В смысле? – не поняла Юлька.

Кирюха приподнял темную бровь. Он не двигался и пристально смотрел на меня, и я верила, что уж кто-кто, а он-то меня понимает!

– В прямом! Мы с Кирой – как брат с сестрой. Он за мной даже вещи донашивал! Да, Кир?

– Точно, – подтвердил он и разомкнул объятия.

– Все понятно, – сказала Юлька и пересела к нам на диван.

Она взяла Кирюху за руку и провела пальчиком по татуировке.

– Скажи, это стриж или ласточка?

– Ласточка. – Он развернулся к ней.

– А зачем? – Юлька заглянула ему в лицо, словно подставляя губы для поцелуя.

Кирюха понимающе усмехнулся и покосился в мою сторону. Тут до меня дошло, что я в комнате лишняя.

– Ты знаешь, среди моряков есть поверье: когда человек умирает, то ласточка провожает его душу на небеса, – сказал он.

– Ты же не моряк! – улыбнулась Юлька и придвинулась еще ближе.