На исходе февраля - Александра Миронова

Марине здесь очень нравилось, иногда она даже специально приезжала чуть раньше, чтобы медленно пройтись до нужной ей улицы и поглазеть по сторонам на красивые дома с аккуратными нарядными лужайками, выглядевшими словно декорации к иностранному сериалу. Один раз она даже украдкой попробовала траву (настоящая ли? ), уж слишком идеально та выглядела. Ей нравились высокие солидные заборы, увитые плющом или розами, кованые ворота и выглядывавшие из-за них скромные домики для охраны или гостей. Ей безумно нравилась эта атмосфера богатства. Она с удовольствием вдыхала ее, как учили многочисленные гуру эзотерики, и представляла, как в один прекрасный день они с Кирусей купят здесь дом, снесут высокий забор и разобьют клумбы с умопомрачительными розами и гортензиями на радость всем окружающим.

Этот день обязательно наступит, в этом Марина даже не сомневалась – она верила в свою дочь. А пока она не испытывала ни малейшей зависти к тем, кто сейчас обитал за высокими заборами. Ведь если заборы настолько высоки, значит, их обладателям есть что скрывать и чего бояться. В отличие от них Марина запирала входную дверь только на ночь, считая, что если будет доверять окружающему миру, то и он будет относиться к ней с доверием. Да и брать у них с Кирой было нечего. Разве что старые тапки и банку сгущенки. При мысли о последней Марина хихикнула, окончательно приходя в прекрасное расположение духа.

Перед тем как позвонить в ворота особняка, украшенные затейливыми вензелями и кованой цифрой «шесть», она осмотрела руки и порадовалась: от пятен не осталось ни следа. Крем, который ей посоветовала Валентина, действительно оказал чудодейственный эффект. Чтобы его раздобыть, подруга даже отправилась к очередному влюбленному в нее дерматологу. При мысли о Валентине и ее бесконечных романах Марина снова широко улыбнулась. Так с улыбкой на лице она и позвонила в небольшой звоночек, спрятанный под вензелем, и бросила взгляд на часы – успела!

Спустя несколько минут дверь открыла Галя, мимолетно приветливо улыбнулась Марине и тут же шепнула:

– Хозяйка тебя ждет.

Марина нахмурилась. Изысканная и тонкая Ксения Львовна крайне редко общалась с персоналом – все указания передавала через экономку Галину. Утренние предчувствия не обманули Марину: сегодняшний день действительно отличался от всех остальных.

?

– Сегодня играть не будем, – коротко бросил Борис Георгиевич, едва запыхавшаяся Кира приблизилась к нему, сделав традиционные двадцать кругов вокруг корта.

Несколько раз поскользнулась и чуть не упала на мокрой пожухлой траве, но устояла, чем заслужила короткий кивок одобрения со стороны Бориса. Ей было жарко, но куртку снимать нельзя: она защищала от дождя, припустившего с новой силой. Кира остановилась и, пытаясь восстановить дыхание, уставилась на тренера.

– На тренажеры, – тот кивнул в сторону поржавевших монстров, которые несколько лет назад некий бизнесмен установил неподалеку от детской площадки в тщетной попытке выиграть муниципальные выборы.

– А потом пойдем в зал и будем набивать. Прошлая игра была говном.

Кира опустила глаза и затаила дыхание. Прошлый матч она впервые за долгое время проиграла Анне Середе, восходящей звезде тенниса и ее основной конкурентке. Анна олицетворяла собой все то, чего была лишена Кира.

Единственная дочь состоятельных родителей, все каникулы проводившая в специализированных лагерях за границей и четыре раза в год катающаяся в качестве зрителя на турниры Большого Шлема. В этих путешествиях ее неизменно сопровождала мать, роскошная Карина Матвеевна, и директор крупнейшей в городе теннисной академии, в последствии разбиравший с Аней каждую игру и затем лично наставлявший тренеров, чтобы те отрабатывали с Анной увиденное.

Анна была рождена звездой. Несмотря на юный возраст, в кармане у нее уже лежало несколько лакомых рекламных контрактов. Еще бы, увидев девушку на билборде невозможно было остаться равнодушным: всем немедленно хотелось стать похожей на нее.

Стройная, высокая, идеально сложенная натуральная блондинка, всегда восхитительно одетая в короткие юбки и специальные футболки, регулировавшие температуру ее тела во время игры. Рядом с невысокой тщедушной брюнеткой Кирой, выступавшей в обычной футболке и растянутых спортивных штанах, купленных на рынке, она смотрелась как принцесса рядом с нищей. И рядом с Аней Кира всегда очень остро ощущала собственную ущербность, что немедленно наполняло ее злостью, как сосуд – водой, и заставляло биться до последнего мяча и выигрывать поединки. Но не в этот раз. Что-то пошло не так, и тренеру не терпелось узнать, что именно.

Пока Кира подтягивалась на ржавом турнике, Борис Георгиевич, которого Кира с матерью между собой прозвали Борисом (с ударением на первый слог) за его удивительное внешнее сходство с Борисом Беккером, перекрикивая дождь, объяснял ее ошибки. Спокойно и рассудительно. Кира не осмеливалась перебивать или перечить. Закусив губу, она превозмогала собственную слабость и продолжала подтягиваться, стараясь не упустить ни слова из сказанного. Пожалуй, единственный человек, которого она безмерно уважала и даже немного побаивалась, был ее тренер.

Это Борис привел ее в спорт. В прошлом известный теннисист, подававший огромные надежды и даже добиравшийся до полуфиналов престижнейших мировых турниров, он неожиданно ушел из спорта, закрылся от внешнего мира и, словно наказывая себя за что-то, ушел работать простым учителем физкультуры в школу, куда ходила Кира. Казалось, что работа с детьми стала для него своеобразной епитимьей.

Вначале работа казалась ему тупой и бесперспективной. Одна половина учеников прикрывалась справками от врача, чтобы не ходить на уроки, вторая бесконечно ныла и жаловалась, не в силах отжаться несколько раз. Современные дети тратили энергию не во дворах, а за гаджетами: виртуальный мир был куда более интересней реальности, и это приводило Бориса в отчаяние.

Наверное, поэтому Кира и привлекла его внимание. У ее матери, замученной бытом, работой и жизненной неустроенностью молодой женщины, просто не было средств ни на липовые справки, ни на гаджеты. Поэтому Кира ходила на уроки физкультуры. Решив немного разнообразить школьную программу, Борис попробовал дать детям несколько уроков тенниса и, увидев силу, ярость, точность и страсть, с которой крошечная Кира принялась бить по зеленому мячику, Борис неожиданно увидел в ней себя.

В тот же день он переговорил с матерью, ошарашив ее тем, что у дочери есть видимые способности в виде спорта, о котором та только слышала, да и то краем уха. Детское время было упущено: Кире вот-вот должно было исполниться девять – возраст, когда многие теннисисты уже начинают играть юниорские матчи. Но Борис закрыл на это глаза, неожиданно почувствовав знакомый спортивный зуд и азарт. Может быть, эта девочка и есть то, ради чего ему пришлось уйти из большого спорта? Чтобы привести туда Киру Бердник?