Оникс. Когда ты обречён - Дар Ветер

Эдит выбрала ей платье цвета среднего между жёлтым и зелёным – такими бывают опавшие листья в начале осени, не успевшие полностью стать жёлтыми, порывом ветра сорванные с ветки. Оникс вздохнула с облегчением. Значит, няня решила отойти от моды, чтобы подчеркнуть естественную красоту подопечной. Это платье перекликалось с оливково-коричневыми волосами принцессы, а матово-белая кожа девушки от такого сочетания казалась ещё чище и белее.

Официально королевская фамилия носила глубокий синий цвет, этот оттенок синего помимо короля и его дочерей одевали только люди, имевшие при себе специальное разрешение, а также иностранцы, если посчитают нужным. Но другие оттенки синего цвета были доступны для всех – последние пол года на них пошла особая мода, и двор пестрил всеми разновидностями голубого, небесного, фиолетово-синего и прочих цветов. Некоторые придворные хотели таким образом выразить лояльность королю, и хотя Его Величество не интересовали тонкости гардероба, он невнимательно относился даже к тому во что одеты его дочери, но энтузиазма приближённых это не умаляло. Эдит же считала, что её подопечные не должны далеко уходить от моды, между ней и другими няньками давно шло негласное соревнование. У Оникс было девять платьев только ультрамаринового цвета. А уж других…

– Слуги в верхнем центральном крыле уже начали уборку спален, сегодня ожидается прибытие двух первых женихов Аксельдатус, – жизнерадостно щебетала Эдит, расправляя рюшки на платье, – она, наверное, сходит с ума от волнения? Как думаешь?

– Сомневаюсь, – усмехнулась Оникс, – сестра всегда так спокойна, когда дело касается чувств. Я даже завидую ей иногда.

Оникс вспомнила разговор, состоявшийся несколько месяцев назад.

Отец прямо спросил Аксельдатус, желает ли она так рано выйти замуж и стоит ли им торопиться с балом. При этом принцессы хорошо знали, что нетерпеливые принцы и герцоги соседних стран, разнюхавшие о красавице-принцессе, уже давно наседали на короля, убеждая его дать бал.

– Нет, отец, – ответила Аксельдатус, мне вовсе не хочется уезжать из дома. Чужие края пугают меня. Я не хочу замуж.

– Не глупи, сестрица, – вмешалась Кантелия, – тебе придётся выйти замуж рано или поздно, а сейчас тебе предоставляется такой шанс самой выбрать мужа.

– Я не хочу наседать на тебя, дочь, сказал король Роберт, – ты вольна поступать, так как считаешь нужным.

– Кантелия права, – неожиданно сказала Акселдатус, – но если я не выберу мужа, что тогда?

– Это всего лишь смотрины, – ответил король, – так и будет объявлено всем. Несогласные могут просто не приезжать.

Когда дело касалось дочерей, король переставал думать о политике и торговле. Большинство приближённых Роберта считало, что он слишком потакает им.

– Нам нужно поторопиться, – Эдит взглянула на большие старые часы, так любимые принцессой, – все принцессы должны быть в сборе, когда приедут принцы с островов Авалониона.

– Они что, родственники?

– Родные братья, погодки. Старший наследник престола. Хорошо, если кто-нибудь из вас выйдет за него замуж. Эта страна славится своим богатством. Да ты и сама знаешь! Оттуда к нам прибывают лучшие вина и благовония.

– Эдит, они едут к Аксельдатус!

– Эх, милая, ничего-то ты не понимаешь в высокой политике! Сватовство к Аксельдатус только повод устроить смотрины для всех. Вы все должны показать себя с лучшей стороны. И как не жаль мне будет расставаться с тобой…

– Ты не расстанешься со мной! Я никуда не тороплюсь…

– Я буду несказанно рада тому, что ты нашла своё счастье, – продолжала Эдит словно не слыша.

Оникс оставалось только молча идти рядом и слушать розовые мечты няни. Вот о чём она не подумала! Четырнадцать дочерей, и всех нужно выдать замуж! Конечно, не всех сестёр это касается. Фиалка в башне, бедняжка. Вот кому не повезло! Тигеол вообще похитили в детстве, неизвестно где она и что с ней. Мелиса и Ольгерд ещё слишком молоды, а Кантелия просватана. Горгия почти превратилась в затворницу… Положим, Элисана тоже вряд ли станет присматривать себе жениха сейчас, неизвестно что вообще твориться у неё в голове.

Все принцессы собрались в тронном зале и стояли справа от трона. Большую часть времени тронный зал пустовал и использовался только для приёма чужеземных монархов, принцев и прочей знати. Для выслушивания спорных дел, решения торговых вопросов и аудиенций у короля Роберта был просторный кабинет в южной, солнечной части замка, ещё один кабинет находился под самой крышей, почти на чердаке, туда допускали только родных и некоторых приближённых слуг вроде дворецкого Отиса.

Тронный зал был выполнен в духе сцены, сооружённой для праздничных мистерий. В центре него находилась круглая площадка из розового камня, от которой с трёх сторон отходили ступени в половину человеческого роста, поднимающиеся до самого потолка. По ним было жутко неудобно взбираться, и редко кто из придворных поднимался дальше третьей ступени, предпочитая тесниться на первых двух. На самых высоких ступенях возвышались шесть божеств Благодатного королевства: ремесла, дорог, рождения, времени, исцеления, живых существ. Седьмого бога, по прозвищу Колдун, здесь не было. После тёмных веков, которые застал их отец в юности, изваяние седьмого бога убрали отовсюду. Король Роберт не любил распространяться об этом, эта тема в королевстве была под запретом, как и магия в целом. Они знали, что в результате смутных времён Роберт занял место их дяди Дориана, по какой-то причине отрёкшегося от престола и удалившегося в добровольное изгнание. С тех пор никто ничего не знал о нём.

Трон стоял на самой первой ступени и был собран из четырёх драгоценных пород дерева: серого с далёких островов Делоса, синего и красного дубов, растущих в степях Дравы и белого королевского дерева. Ни отца, ни принцев ещё не было, зато придворные толпились на ступенях в полном составе.

Оникс заняла место между Мелисой и Клеоменой. Мелиса, самая младшая из сестёр, выглядела сонной, Клеомена угрюмой. Привычное дело. Оникс покосилась на Аксельдатус, которая стояла ближе всех к трону. Пышные вьющиеся апельсиново-рыжие волосы до пояса, такая редкость в Скуориш, ни у кого из сестёр больше таких не было, тонкая талия, узкие запястья, дымчато-карие глаза, высокого роста, с прямой осанкой. Экстремальная косметика, которой пытались подражать некоторые из дам, очень шла Аксельдатус и совсем не шла им. Полные чётко очерченные губы принцесса красила всегда в два цвета. Сегодня верхняя губа была королевского синего цвета, а нижняя алой. Ресницы, всегда завитые и пышные, поблёскивали белым, словно тронутым морозом. Да, Аксельдатус самая красивая из них, кто спорит! И как тут посмотреть на кого-то другого из сестёр, в восхищении думала Оникс. Она притягивает к себе все взгляды, даже сейчас большинство из стоящих здесь мужчин нет-нет, а мельком глянут на неё, хотя уже должны были привыкнуть. И совсем не обращают внимания на Оникс с её стройной, но не ярко женственной фигурой, располагающим лицом и неуверенным взглядом серебристо-голубых глаз. Оникс была из тех нервных людей, которые, начиная какое-то дело, пусть даже совсем незначительное, к примеру, завязывая бант на башмаке, постоянно волнуются, как бы не совершить ошибку и, конечно же, ошибаются. Раньше она вместе с Кантелией принимала иностранных гостей в отсутствие отца, так как помимо своего родного знала ещё три языка. Они развлекали иностранцев, показывая им местные красоты и Кантелия не раз замечала, что у Оникс хорошо получается делать это. Но однажды принцесса услышала разговор придворного с одним из заезжих молодых купцов, с которым она так мило беседовала утром. Придворный предостерегал купца от общения с ведьмой. И тот послушался совета и, не смотря на всё её обаяние, стал избегать её общества. А ведь он ей понравился, и она видела, как он на неё смотрит. После этого Оникс перестала принимать участие в приёмах и вообще сторонилась гостей. Мало ли, а вдруг они решат, что она что-то затевает против них. Кантелия, поначалу не понимавшая такого поведения сестры, наконец, догадалась о его причинах.