Благословенные рассказы - Мария Кандинская

– А ты видел… – начала Оля, и вдруг остановилась – мы же «на Вы» с Вами.

– Ничего, ничего. – Ответил Вениамин. – Говори, что хотела сказать.

– А ты видел, есть такой фильм о жизни Христа «Страсти Христовы», где реально распяли актёра – чтобы сцена в фильме выглядела эффектно и по-настоящему? Этому актёры, кажется, даже заплатили за это, он отдал плату своей семье.

– Я видел это. Вот совсем этого не одобряю, это не добавляет доброты или мудрости нашему земному миру. В этом фильме больше грусти, меньше надежды и больше первобытных черт человеческих…

– Понятно. – Меланхолично сказала старшая сестра Вера. – Я пойду принесу ещё пиццы в гостевую комнату (из кухни все герои переместились в гостиную, где было удобнее общаться, и девочки попеременно ходили на кухню, чтобы принести какое-либо из угощений).

Тогда Оля спросила.

– Вениамин, может быть, ты посоветуешь мне: как быть со старшей сестрой? Она совсем унывает, у неё безответная любовь – большую часть дня она – медсестра-практикантка, здесь, в поликлинике, день через день помогает женскому доктору, а когда выдаётся у неё свободный день – то собираться она начинает с самого утра – прихорашивается, наряжается, просит у меня бижутерию «поносить и вернуть на денёк» – вобщем, в хорошем настроении – идёт, бежит на свидание к молодому человеку – а он живёт в новом посёлке для научной интеллигенции, живёт он с родителями. Так вот, она через день после свидания приходит вся такая радостная – и идёт снова заступать медсестрой на смену – потом, опять приходит, опять собирается на свидание к своему жениху из нового научного посёлка, опять наряжается, волнуется, уходит – на следующий день возвращается вся в таком угнетённом, подавленном настроении, что с великим трудом раскачивается и идёт опять заступать на смену медсестрой в поликлинику. И заметь – это у неё не что-то другое, а именно настроение. И так повторяется многократно. Я от этого даже мелодию сочинила на домре. Одно свидание счастливое, потом смена медсестрой, другое свидание – угнетённое, подавленное настроение, смотрю – она плачет. Говорит: от усталости. Хотя не очень-то в это вериться. А некоторое время назад, недавно она про желание уехать заговорила, к тётке, в Город.

– Что я могу сказать? Только помолиться за неё могу. Чтобы всё у неё стало благоприятно. Знал бы подробнее – нашёл бы пример из Писания к её случаю. Девочки, верьте, ходите в Церковь, молитесь, Иисус разделит любую вашу тяжёлую душевную ношу. Вот вам Святое Писание – читайте, листайте, открывайте почаще, благотворите и благословляйте.

– А Вы будете к нам в гости приходить?

– Постараюсь. Хотя ещё стольким семьям в этом городе мне нужно нести Слово о спасении в Иисусе, только через веру в него.

Немногие слушают, ещё реже прислушиваются и интересуются.

Когда Вениамин ушёл восвояси – младшая сестра взяла Святое Писание – и прочла главу о Руфи.

И пересказала библейскую историю своей матери, когда та пришла со смены на конвеере в лимонадной компании. И мать – с немного прояснившимся лицом – ответила, что есть у них такой похожий по характеру и мудрости человек, помощник директора. Только и подойти к нему, даже спросить о чем-либо даже неудобно.

– А ты проси, проси о месте и благоприятных возможностях. – сказала младшая дочь.

Они вместе с матерью вечеряли на кухне, долгим летним прохладным вечером (старшая сестра была на свидании в новом научном посёлке), за окном пахло свежестью, свежескошенной травой и пели цикады.

Осенью младшая сестра участвовала в конкурсе юных талантов – она играла композицию собственного сочинения – впервые на сцене – композиция называлась «Руфь». В зале была мама с помощником директора. Старшая сестра пока не приходила, она была в угнетённом настроении после свидания. Надо сказать, Вениамин и младшая сестра очень подружились.

Драгоценности

– Этой осенью необычайно ранние восходы и закаты. В прошлом году всё было совершенно по-другому…. А в этом – раз – и восход, раз – и закат. День и ночь – сутки прочь…. И как будто бы даже в природе всё ускоряется…. – рассуждал старый сторож банка, посвистывая, когда шёл на дежурство в свой банк, где он служил. Он был ночным сторожем, и, обходя по ночам хранилище – каждый раз чувствовал себя обладателем всех этих сокровищ. И в то же время, он чувствовал себя необычайно внутренне свободным – потому что будь он обладателем всего этого…. это была бы слишком тяжкая для него ноша.

Он любил натирать полы и ручки дверей до блеска, но особенно он любил натирать – до блеска и прозрачности штиля речной воды – небольшие окна из толстого, непробиваемого стекла, заглянув в которые можно было бы только смутно представить себе всё количество хранимого здесь богатства.

Иногда, сторож пытался себе это представить – воображал себя – то ветхозаветным левитом (*хранителем сокровищ), то древним волшебником.

Ночные смены у него были сутки, через двое, и всё его устраивало в жизни, если бы он не был так одинок.

Вот сейчас он шёл на своё ночное дежурство, и прямо перед банком тут же стояла девочка. Он заметил её давно, примерно два месяца назад, когда заканчивалось лето, и начиналась осень. Ей было лет 11 или 12. Она приходила в парк, расположенный рядом с банком, напротив банка. Ночной сторож предположил, что её привлекали большие зеркальные витрины банка и ближайших магазинов, в которые можно было любоваться своим отражением в полный рост. Только платье у девочки было одно и то же – все эти два месяца – оно было красивое и единственное – за всё это время, когда сторож наблюдал, как девочка приходила в парк и к витринам…. платье на ней пылилось, мялось, и лоснилось жиром…. Она не меняла платья. Она худела, и казалось, она ночует где-то здесь, неподалёку всё это время.

Она выглядела бездомной и беспризорной – хотя, он понял, Она была сейчас такой же внутренне свободной, как и он. Они были люди одного настроения.

Впервые сторожу из хранилища драгоценностей пришла мысль о том, что об этой девочке совершенно некому позаботиться, что она страдает, голодна, или может быть, болеет.

Сейчас она играла с листьями, опадающими с деревьев в парке – позолоченными, рубиновыми, лиловыми…. —она складывала из них гербарии, а затем, обрамляла свои тяжёлые волосы, вплетала осенние листья.