Маршал хочет сена - Иван Карасёв

– Ты кто такой? И что тут делаешь! – заорал он, мгновенно осознав всю запредельную глупость своего вопроса.

– Рядовой Карпенко из караульного взвода, товарищ подполковник! – несчастный Карпенко начинал понимать, что влип в какую-то неприятную историю, как бы тут пару-тройку нарядов вне очереди не схлопотать.

– Марш отсюда, и чтобы больше духу твоего в этом месте не было!

Провинившийся не заставил себя ждать и быстрым-быстрым шагом, почти бегом, поспешил удалиться от туалета и от взбешённого почему-то начальства.

– Пожалуйста, товарищ маршал, туалет в Вашем распоряжении!

– Да уж, спасибо, подполковник, – медленно произнёс главком, открывая захлопнувшуюся дверь, и, недовольно потянув носом воздух, добавил, – а насчёт его духа ты поздновато сказал.

Происшедшее испортило настроение не только маршалу, но и всем офицерам, так тщательно готовившим приезд главкома. Столько стараний, столько усилий, и всё пошло прахом из-за какого-то недотёпы. К счастью, неприятное впечатление от непредвиденного инцидента сгладил удачный ход учений. Лётчики не подвели, точно рассчитав точку десантирования. Не подкачала и крылатая пехота – почти все приземлились на допустимом нормативами расстоянии от места сбора парашютистов, только пару десантников внезапный порыв ветра унёс немного дальше, но главком мог их и не заметить.

Командир полка доложил маршалу об успешном окончании выброски, на что услышал в ответ:

– Сам вижу, а те двое далеко улетели? К противнику в плен?

«Всё разглядел старый чёрт! » – подумал про себя полковник.

– Да нет, товарищ главком, аккурат, на берегу реки приземлились, даже ноги не замочили!

– Ну ладно, раз так, будем считать, что десантирование произведено успешно!

Все с облегчением вздохнули, командир полка приказал сворачивать лагерь. Началась обычная для такого дела рутина – демонтировали шатровые навесы, оптические приборы, складывали имущество в грузовик. Пора бы начальству покинуть полигон, но главком не торопился, похаживая с сомкнутыми на груди руками вокруг суетившихся солдат. Почти как Наполеон на известной картине. Не могли раньше высокого начальства разъехаться и остальные офицеры. Тем более, что на лице главного действующего лица учений, а им, как правило, всегда является проверяющий, особого удовлетворения от прошедшего мероприятия не замечалось. Свита и местные командиры иногда перекидывались друг с другом многозначительными взглядами, в которых без труда читалось: «Не угодили маршалу! » Срочно требовалось что-нибудь предпринять. Но на этот случай у командования полка имелась домашняя заготовка.

– Товарищ главком, – это замполит взял инициативу в свои руки, – дело сделано, лётчики и парашютисты поработали на славу, может, пора пропустить по пятьдесят за нашу славную военно-транспортную авиацию и не менее славные ВДВ!

– Ну что ж, можно! – маршал оценил проницательность офицера.

В мгновение ока перед проверяющим развернули самодельный походный столик, гордость начальника хозяйственной части полка. Он же лично сервировал стол. Армянский коньяк в количестве трёх бутылок, телескопические металлические стопки (отдельное спасибо местным умельцам), заблаговременно нарезанное копчёное мясо и колбаса из обкомовского магазина, лучшие консервы из полкового военторга, никогда не поступавшие в свободную продажу, ароматный, ещё тёплый (опять же главный хозяйственник постарался) пшеничный хлеб – это импровизированное застолье могло успешно конкурировать с областного уровня протокольным приёмом гостей из стран народной демократии.

Маршалу налили первому, он, чокнувшись со всеми присутствующими, одним залпом осушил стопку и, крякнув от удовольствия, поставил её на место. Подчинённые главкома последовали его примеру, но приступить к трапезе не решались, они ждали более внятной реакции маршала, а он, постояв немного в обстановке всеобщей тишины, не закусывая, молча протянул сосуд распоряжавшемуся за столом замполиту. Тот сообразил мгновенно и лично наполнил его маршалу. Главком опять без лишних слов влил в себя очередную порцию коньяка и, повернувшись спиной к окружающим, двинулся в сторону поля, что-то мурлыча себе под нос.

– Доволен, – сказал один из его помощников, и, как будто это короткое слово было сигналом, все присутствующие дружно накинулись на еду, не забывая при этом о коньяке. Лишь осторожный замполит, закинув в рот вслед за содержимым стопки кусочек финской колбасы с диковинным названием салями, продолжал внимательно следить за действиями маршала. А главком, на которого выпитый коньяк произвёл совершенно благостное и умиротворяющее воздействие, остановился метрах в двадцати от компании офицеров и медленно вдыхал в себя чистый деревенский воздух, смакуя запах скошенной утром и уже слегка подсохшей травы.

– Ах, как хорошо пахнет сеном, – произнёс главком не очень громко, но вполне достаточно для того, чтобы внимательное ухо заместителя по политчасти что-то расслышало.

Замполит, накидав в армейскую миску закуски, отделился от группы набивавших желудок офицеров и немного приблизился к маршалу, то же самое сделал самый бдительный помощник главкома.

– Товарищ маршал, не желаете ли ещё финской салями! Или коньячку!

– Коньячку! Пожалуй, – согласился высокий гость.

И тут же, по кивку замполита, майор-хозяйственник подлетел к маршалу с бутылкой высококачественного отечественного напитка.

Гость опять одним залпом опустошил свой сосуд, снова крякнул и медленным шагом продолжил путь к какой-то известной только ему точке. Уничтожавшие полковые запасы деликатесов командиры замедлили темпы поглощения пищи, каждый старался понять какой теперь порядок действий – продолжать ли наворачивать дефицитные продукты или пора оставить стол и потихоньку следовать за удалявшимся маршалом? Пока все думали, майор с коньяком, которому для пущего сходства с официантом из приличного ресторана не хватало только гладкого белого полотенца, перекинутого через руку, проницательный замполит и помощник главкома вереницей двинулись за маршалом, сохраняя при этом почтительную дистанцию, дабы не мешать полководцу оставаться наедине с родной природой.

– Боже, как пахнет сееееном! – повторил с ударением на последнем слове главком, вдыхая в себя ни с чем не сравнимый запах русского поля.

Майор с коньяком чётко расслышал только последнее слово и замер от неожиданности, на его лице читалось определённое разочарование.

– Ты что? Чего стоишь? – пытался понять догнавший его замполит.

– Вроде как сена хочет, – отказываясь признать поражение идеи с коньяком, невнятно проговорил майор.

– Чего? Сена? – замполит пытался прислушаться к словам маршала, резко замедлившего движение.

А тот остановился и, глубоко вдыхая воздух, закрыл глаза и вспомнил себя, молодого красноармейца, растянувшегося на сеновале вместе с десятком боевых товарищей. Они тогда уморились после длительного перехода и, вкусив импровизированный обед с чаркой забористого деревенского самогона и горячей, ещё дымившейся в чугунке, картошкой, с наслажденьем растянулись на мягкой подстилке – несказанное блаженство для усталых солдат. Бойцов быстро разморило и вскоре они дружно провалились в царство Морфея. А впереди их ожидала жестокая рубка с белоказаками Мамонтова, из которой живыми и невредимыми вышли лишь немногие. В деревенском детстве своём будущему главкому частенько приходилось спать на сене, но этот, последний, раз на всю жизнь отпечатался в его памяти.