Архивы Дрездена - Джим Батчер

Тук возмущенно скрестил руки на груди:

– Я тебя предупредил, смертный. Освободи меня немедленно, если не хочешь испытать на себе всей ужасной, беспощадной, неодолимой силы магии фэйри! Я сгною все зубы так, что они выпадут из твоей головы! Глаза – из твоих глазниц! Я наполню твой рот навозом, а уши червями!

– Валяй, старайся, – сказал я. – А потом мы переговорим о том, что тебе сделать, чтобы вырваться из этого круга.

Я знал, что он блефует. Так было каждый раз, но он плохо помнил подробности. Когда живешь несколько сотен лет, плохо помнишь всякие мелочи. Тук нахмурился и снова топнул ножкой:

– Право же, Гарри, ты мог бы хотя бы притвориться, что испугался.

– Прости, Тук. Нет времени.

– Времени, времени… – проворчал Тук. – Вы, смертные, вообще можете думать о чем-нибудь другом? Все только и говорят, что об этом времени! Целые города мечутся как проклятые, визжа, что опаздывают, гудя в свои дурацкие гудки! А ведь раньше вы, люди, умели обращаться с ним как надо.

Я терпеливо выслушал его нравоучения. Все равно Тук не умел говорить на одну тему подолгу.

– Помню я народ, что жил здесь до того, как сюда пришли вы, бледнолицые. Вот они никогда не переживали из-за язвы или… – Взгляд Тука снова задержался на блюде с молоком, медом и хлебом. Он замолчал, шагнул к нему, схватил остаток хлеба и принялся есть его, макая в мед; торопливо-жадные движения его напоминали птичьи повадки. – Славная жратва, Гарри. Не то фуфло, что перепадает нам порой.

– Консерванты, – пояснил я.

– Ну их. – Тук надолго припал к чашке с молоком, потом растянулся на спине и довольно погладил округлившийся животик. – Ладно, – сказал он. – А теперь выпусти меня.

– Не так быстро, Тук. Прежде мне от тебя кое-что нужно.

– Ох уж эти чародеи, – насупился Тук. – Вечно им чего-то нужно. Как будто я их с дерьмом смешать не могу. – Он встал и гордо скрестил руки на груди, глядя на меня так, будто не уступал мне ростом раз этак в дюжину. – Ну ладно, – снисходительно буркнул он. – Я, так уж и быть, дарую тебе исполнение одной-единственной небольшой просьбы – в виде исключения, в благодарность за твое угощение.

Я постарался сохранить невозмутимое выражение лица.

– Ты чрезвычайно добр.

Тук фыркнул и каким-то образом ухитрился посмотреть на меня сверху вниз.

– В моей натуре вообще сочетать мудрость и милосердие.

Я кивнул, словно и впрямь видел проявление глубокой мудрости.

– Так-так. Послушай, Тук. Мне нужно знать, не бывал ли ты в этом месте последние несколько ночей или не знаешь ли кого-нибудь, кто бывал. Я ищу одного человека, и, возможно, он приезжал сюда.

– А если я скажу тебе, – заявил Тук, – ты в обмен разомкнешь круг, который, вне всякого сомнения, по чистой случайности удерживает меня здесь. Я верно понял?

– Это было бы только разумно, – согласился я со всей серьезностью, на какую был способен.

Тук сделал вид, будто обдумывает это, потом кивнул:

– Очень хорошо. Ты получишь информацию, которую хочешь. Освободи меня.

Я прищурился:

– Ты уверен? Обещаешь?

Тук еще раз топнул ножкой, и облачко серебряной пыльцы на этот раз вышло еще больше.

– Гарри! Ты весь спектакль портишь!

Я сложил руки на груди:

– Я хочу, чтобы ты обещал мне это.

Тук всплеснул руками:

– Ну ладно, ладно, ладно! Обещаю, обещаю, обещаю! Обещаю нарыть тебе все, что ты хочешь знать! – Он возбужденно запорхал по кругу внутри невидимого барьера. – Только выпусти меня! Выпусти!

Обещание, произнесенное трижды, настолько близко к истине, насколько этого вообще можно добиться от фэйри. Я быстро подошел к кругу и коснулся его ногой. Невидимый барьер исчез с легким шипением высвобождаемой энергии.

Тук крошечной серебряной кометой пронесся над водами озера Мичиган и исчез. Вылитый Санта-Клаус. Правда, надо заметить, Санта – фэйри значительно крупнее и сильнее Тука, и потом, его истинного имени я все равно не знаю. От меня не дождешься, чтобы я заманивал в магический круг Санту. Я вообще сомневаюсь, чтобы у кого-то хватило пороху на такое.

Я побродил немного вокруг дома, чтобы не заснуть. Если бы я это сделал, Тук имел бы полное фэйриское право выполнить данное мне обещание, рассказав мне то, что меня интересовало, пока я сплю. А с учетом того, что я только что поймал и, можно сказать, унизил его, он мог бы и поквитаться со мной – через пару недель он и помнить об этом забудет, но, застань он меня спящим и беззащитным, я запросто мог бы проснуться с головой как задница, а я не уверен, что это пошло бы на пользу дела.

Поэтому я ходил туда-сюда и ждал. Обыкновенно Туку хватало получаса, чтобы разузнать все, что меня интересовало.

Так оно и вышло. Не прошло и тридцати минут, как он, искрясь и мерцая, прилетел и запорхал вокруг моей головы, стараясь запорошить мне глаза своей волшебной пыльцой.

– Ха, Гарри! – вскричал он. – Я все сделал!

– И что тебе удалось узнать, Тук?

– Отгадай!

Я фыркнул:

– Нет уж.

– Ну, давай же. Хоть капельку!

Я нахмурился – я и правда жутко устал, что не улучшало моего настроения, хоть я и старался этого не показывать.

– Тук, уже поздно. Ты обещал все мне рассказать.

– С тобой неинтересно, – возмутился он. – Стоит ли удивляться, что от тебя ничего не дождешься, пока кому-то от тебя чего-нибудь не понадобится.

Я удивленно уставился на него, и он зашелся от восторга.

– Ха! Вот это мне нравится! Мы за тобой следим, Гарри Дрезден!

Вот это мне уже совсем не нравилось. Я вдруг живо представил себе дюжину соглядатаев-фэйри, вьющихся у меня перед окнами и заглядывающих внутрь. Пожалуй, стоит принять меры к тому, чтобы этого не допустить. Не то чтобы я их боялся или чего такого. Так, на всякий случай.