Я твое ненастье - Юлия Климова

Промолчав в ответ, я сцепила пальцы перед собой и увидела, что они дрожат. Не так уж легко мне дался этот спектакль, где у каждого была своя главная роль. Сделав глубокий вдох и выдох, я встретила внимательный взгляд бабушки. Она изучала меня. Вероятно, обращала внимание на худобу и смятение и думала о прошлом, настоящем и будущем. Иначе и быть не могло. По лицу проносились тени, в глазах вспыхивали огненные мысли, и где-то там, на перекрестках сложносочиненных планов бабушки, опять содрогалась моя судьба…

– Добрый день, Дженни, – произнесла она так, будто пришла в библиотеку только что.

– Добрый день.

– Надо жить дальше, не так ли?

– Да, – я кивнула, не собираясь возражать.

– Ты поступила правильно. Я никогда не сомневалась в том, что ты умная девочка. Мы непременно обо всем поговорим позже, а пока… – Бабушка встала и плавно направилась к двери. Наверное, первый «выход в свет» после трагедии ей тоже дался нелегко, однако походка осталась царственной и плечи были расправлены. – Слушайся Егора, он теперь глава семьи, – долетел до меня удаляющийся голос бабушки. В нем не было ласки или понимания, в нем звучал металл.

Минут пять я сидела неподвижно и впитывала звенящую пустоту. Мне нравилось ее ощущать… Она щедро дарила передышку. Ничего не болит. Пусто-та… А затем я поднялась и зашагала в столовую.

«Интересно, что мне хочет сказать Егор? Что теперь я – его собственность? »

Пожалуй, услышав это, я бы не удивилась.

Глава 3

Там, где душа замирает

– Егор Викторович попросил приготовить бутерброды. Вы поедите вместе с ним? – глядя на меня с надеждой, спросила Эмма.

– Да, большое спасибо.

Теперь следовало выбирать высококалорийную пищу, только так я могла приблизиться к заветной цели. И от хлеба с маслом отказываться не стоило. Спектакль в библиотеке лишил меня сил, и я бы многое отдала, чтобы именно сейчас оказаться в комнате Павла. Я бы легла на его кровать, прижала к груди подушку и уловила далекий, возможно, уже несуществующий аромат мужского парфюма. Родной аромат…

«Скорей бы поправиться на эти ненавистные семь килограммов».

Голова немного кружилась и, когда Эмма принесла чай, я поторопилась сделать пару больших обжигающих глотков. Стало легче, однако слабость вернулась, как только раздались приближающиеся шаги Егора. Он шел уверенно, как всегда. И довольно быстро. Сердце сжалось, и я взяла бутерброд с сыром, чтобы занять себя и не демонстрировать нервное напряжение. Очень хотелось обернуться, но я сдержалась.

– Завтра утром мы поедем на кладбище. Будь готова к девяти часам, – ровно произнес Егор, усевшись напротив. – Какие цветы ты бы хотела взять с собой?

Наши глаза встретились, и картинка качнулась, предвещая очередной приступ головокружения. Я ожидала услышать что угодно, но только не это. Привычно я готовилась к плохим новостям или малоприятным требованиям.

«Мы едем на кладбище? .. »

В доброту Егора категорически нельзя было верить, а значит, таким образом меня решили поощрить за отказ тете. Отличный ход, должна же я знать на будущее, что послушание приносит определенные жизненно важные бонусы. Похоже, воспитание кнутом и пряником будет актуально во все времена…

– Розы. Красные, – тихо ответила я.

Конечно, и Егор, и Елена Валерьевна неоднократно ездили на кладбище, но меня-то с собой раньше они никогда не брали.

– Хорошо. Насколько ты поправилась?

– На сто граммов.

– Неплохой результат. – Егор усмехнулся и продолжил смотреть на меня, отчего по коже побежали колючие мурашки. Это был странный взгляд, и никак не получалось подобрать к нему правильное определение. Он настойчиво вытягивал из меня остатки сил, но при этом будто держал, чтобы я не рассыпалась в пыль. – Может, тебе нужны репетиторы?

– Нет, я справлюсь.

Взгляд Егора стал тяжелее. И я бы точно не хотела узнать, какие мысли в эту минуту крутятся в его голове.

– Посмотрим…

Потеряв ко мне интерес, Егор отправил на свою тарелку два бутерброда, налил чай и стал есть. Его внимание было приковано к мобильному телефону, что позволило мне расслабиться и подумать. Егор что-то читал, а я повторяла и повторяла:

«Завтра я еду на кладбище…завтра… еду на кладбище…»

Тягучая боль подступила к сердцу и окружила его со всех сторон. Я сжала край стола и украдкой глянула вправо. Вот стул Павла, а вот стул папы… Они пусты, и вряд ли в ближайшее время кто-нибудь посмеет на них сесть. Закрыв глаза, я увидела любимые лица и услышала отдаленные голоса, которые очень хотелось приблизить. Но слова уносились в неведомую даль, и понять их, к сожалению, было невозможно…

– Отвратительная погода, и на дорогах пробки, – резкий голос Елены Валерьевны заставил меня развернуться к двери. – Я планировала пообедать в «Конте-Конти», но до нашего ресторана я доберусь в лучшем случае к ужину. Боже, что вы едите… Эмма, принеси салат и рыбу!

Егор посмотрел на мать и, чуть помедлив, не проронив ни слова, долил в чашку чай. Его губы сжались, и на смену расслабленному состоянию пришло напряжение.

Молниеносная догадка вспыхнула в душе, и уже через несколько секунд я убедилась, что не ошиблась. «Они в ссоре… Да, точно. Егор злится… Но Елена Валерьевна делает вид, будто не замечает этого».

– Дженни, ты сильно похудела. Мне это не нравится. Девушка не должна выглядеть так, будто вчера ее вытащили из подземелья. Ты уже взрослая, и, пожалуйста, заботься о себе самостоятельно.

Елена Валерьевна немного выдвинула стул, села и протянула руку к мандарину. На ее безымянном пальце не было обручального кольца, и это заставило меня бросить на Егора еще один взгляд. Заметил ли он это? Я понятия не имела, как принято поступать с кольцом после смерти мужа: снимать или продолжать носить, но… Я бы точно не сняла его! И авиакатастрофа случилась всего месяц назад…

На всякий случай я посмотрела на другую руку Елены Валерьевны. Кольца не было.

– Мама, все под контролем, – вместо меня ответил Егор. Слова прозвучали довольно сухо. – Скоро Дженни вернет свои килограммы.

– Да, – ответила я, чтобы произнести хоть что-то.

– Завтра утром мы поедем на кладбище. Ты с нами или нет?