О чем говорят женщины - Алиса Лунина

* * *

По выражению Лялиного лица – мрачнее тучи – Таня сразу поняла, что что-то случилось.

– А ты, конечно, ничего не знаешь? – с горечью спросила Ляля.

– Ты о чем? – не поняла Таня.

– Ну этот твой Колесников женится. Я от знакомой с журфака узнала. Тань, ну вот что у тебя такие глаза, как будто тебя расстреливают? Словно ты ничего не подозревала? !

Таня опустила голову – с некоторых пор она о чем-то таком догадывалась, интуитивно чувствовала, что у Димы есть кто-то еще, но гнала эти мысли, уговаривала себя не верить.

– Я же тебе давно говорила…вздохнула Ляля, – это – Димина давняя пассия, его бывшая студентка. Ну помнишь, та, с которой они в гражданском браке жили? Короче, девица его дожала – забеременела, вот он и женится. Тань, ну не смотри ты так, я сейчас зарыдаю! Может, тебе стоило быть с ним понастойчивее? ! Тоже нахрапом взять? Все-все, молчу.

Таня чувствовала, что у нее под ногами немного шатается земля. Неужели это может быть правдой? !

Выслушав Танин вопрос, Дима сник. «Да, правда, женюсь. Как так вышло? Да черт его знает. Можно сказать, что вынужден. Понимаешь, она беременна, поставила меня перед фактом. Да, это та самая девушка, которая жила в моей квартире. Ну, понимаешь, мы давно знакомы…»

Таня невольно отметила, что блестящий лектор Дмитрий Колесников в этот миг был поразительно косноязычен. Она молчала, слушая его сбивчивые – словно бы оправдывался первоклассник, не выучивший урок, – объяснения.

– Да что ты молчишь, Таня? – взорвался Дима.

– А что я могу сказать? – выдавила Таня.

– Ну просто я тебе честно говорю, что женюсь, – сказал Дима, – потому что хочу, чтобы наши отношения строились на честности и доверии. И честно говорю, что этот брак для меня ничего не значит.

Таня посмотрела на него (если бы взглядом можно было ранить! ) и протянула ему ключ от квартиры, где они обычно встречались:

– Никогда! Слышишь, больше никогда не звони мне и не ищи меня. Вообще забудь.

Она повернулась и пошла прочь.

– Подожди! – крикнул ей вслед Дима.

Таня обернулась, чтобы еще раз крикнуть: «Никогда! » – и побежала.

* * *

Он позвонил ей через полгода. В эти полгода Таня, можно сказать, не жила – так, засыхала на корню, не видя ни в чем ни радости, ни смысла.

И однажды ночью раздался звонок. Пьяный Дима начал рассказывать о том, как ему плохо без нее, и что тоже ни радости, ни смысла в его жизни без Тани нет. «Тань, а помнишь, как мы встретились? Тань, я без тебя вообще не могу. Веришь, Тань? Хочешь, я сейчас приеду? »

Он звонил ей три ночи подряд. Жаловался на то, как жена его не понимает и что их, в принципе, ничего не связывает. На четвертую ночь Таня сдалась. И все началось сначала. Встречи украдкой, выделенные дни недели для свиданий. Только теперь у Димы где-то, на заднем фоне, присутствовали жена и маленький ребенок. А у Тани – полное отсутствие каких бы то ни было надежд, потому что лишать ребенка отца она бы не стала.

Узнав о том, что на Танином горизонте вновь нарисовался «этот мудаковатый Дима», Ляля схватилась за голову:

– Я поняла, Киселёва, у тебя сильная виктимность! Ты ведешь себя как потенциальная жертва. Вот на тебя дерьмо плывет, и тебе бы отплывать в другую сторону, а ты прямо ему навстречу руки протягиваешь – сюда, сюда, причаливай! Нет, все, я пас, больше ни во что не вмешиваюсь.

…И еще пара Таниных лучших женских лет упала в копилочку счастливых воспоминаний.

Дима теперь уделял ей два вечера в неделю: во вторник и в пятницу. Иногда на ее долю выпадал дополнительный вечер – в четверг. А если Димина жена уезжала к матери – любовники проводили вместе и выходной. Теперь они встречались в квартире приятеля Дмитрия. Это была квартира в спальном районе на окраине города. Им обоим приходилось мотаться в этакую даль, и обычно домой Таня возвращалась к часу ночи. Чужая квартира, чужая кровать, чужой муж… Боже, как все это уныло и безнадежно. Но приводить Диму к себе домой Таня не могла – ей было стыдно перед родителями.

А в последний год их отношений у них уже почти не оставалось времени на себя самих. Дима, защитив кандидатскую, готовил докторскую, отчаянно не успевал со сдачей, и по вечерам, когда они встречались, он диктовал Тане главы своей работы, и она набирала их на компьютере. В дни, которые он проводил дома, Таня редактировала его работу.

Защита состоялась весной. В этот день Таня жутко волновалась, все-таки, как ни крути, она тоже имела отношение к этой диссертации. Она приехала в квартиру их тайных встреч, наготовила всякой всячины и стала ждать Диму. Она даже не сомневалась, что защита пройдет успешно, он скоро приедет, и они отметят это событие. Наконец Дима позвонил.

– Таня, можешь меня поздравить! Спасибо! Если бы не ты… В общем, сама знаешь!

– Приезжай скорее, будем отмечать!

– Видишь ли… – его голос как-то потускнел, – я не смогу сегодня приехать. Жене пообещал отметить дома. Она там готовилась, стол накрыла, гостей позвала. Ты только не обижайся… Мы с тобой в пятницу отпразднуем.

– Ах, да! В самом деле, я забыла, что сегодня среда. А среда по расписанию не мой день.

Голос Димы посуровел:

– Ты что обиделась, Таня?

– Ну что ты… Как я могу на тебя обижаться? Да и в чем смысл – все равно ничего не изменится. Ладно, не обращай внимания. Все-таки у тебя такое событие! Желаю удачно отметить. Целую, пока!

– До пятницы! – успел крикнуть он, прежде чем она положила трубку.

Она плакала, сидя в пустой чужой квартире. Потом смахнула приготовленную еду в контейнеры и поехала домой.

…Увидев, как Таня с траурным выражением лица раскладывает еду по тарелкам, Танина мама, Наталья Антоновна, испугалась:

– Таня, что с тобой?

Таня пожала плечами:

– Нормально все. Вот, в издательстве был банкет, я привезла вам еду.