Шанс милосердия - Сергей Юрьев

– …все мы! В едином строю – и те, кто в тылу куёт победу, и те, кто грудью идёт на врага. Слава Империи! Слава Его Величеству, да продлят боги его благословенную жизнь на многие тысячи лет!

Теперь могучий сводный хор местной консерватории, городского военного гарнизона и полиции при поддержке всех собравшихся исполнит боевой имперский марш «Разящий меч и прочный щит». А кто не поддержит, тот рискует провести ночь в кутузке…

        Стальной клинок – разящий меч

        Ударит по врагу.

        Должны мы Родину беречь

        И в ливень, и в пургу!

        Вперёд-вперёд полки идут,

        Трепещет злобный враг.

        Не преградят наш славный путь

        Ни горы, ни овраг!

Слова застревали в горле, но надо было выдавливать из себя всю эту абракадабру. Бел-пахати, возвышаясь над толпой, ритмично раскачивался из стороны в сторону, держа руки перед собой, как будто пытался дирижировать.

        Пусть в наших жилах кровь кипит,

        Душа горит огнём.

        Не сокрушить наш прочный щит —

        Мы с ним или на нём!

        Мы не страшимся бранных сеч,

        Готов врага добить

        Стальной клинок – разящий меч

        И наш могучий щит.

Ей теперь больше всего хотелось, чтобы пение наконец-то закончилось. Не пугало даже то, что ей сразу после того как стихнет последний аккорд предстоит выйти на сцену и, прежде чем начать речь, посмотреть в глаза толпе.

– А сейчас приветственное слово нашим славным резервистам скажет доцент кафедры археологии Института древней истории Кетта, магистр исторических и общественных наук Флора Озирис!

Раздались дружные ритмичные хлопки, те, кто стоял перед помостом в передних рядах, расступились, как по команде, образуя коридор, ведущий прямо к наспех сколоченным деревянным ступеням. Она неторопливо и степенно, как инструктировали, двинулась вперёд, пряча в нагрудный карман жилета бумагу с текстом своей речи. Промелькнул испуг, что за скомканный документ, столь ценный и важный, по головке не погладят. Но эту мысль она решительно отогнала, и с каждым мгновением её воля крепла, осанка становилась прямей, а каждый следующий шаг – твёрже и уверенней.

Ахикар, бывший студент, а ныне подполковник Ночной Стражи, лично подал ей руку, помог подняться на подиум и шагнул в сторону, оставляя её наедине с чего-то ждущей толпой и громоздким микрофоном. Стихли аплодисменты, и над площадью повисла тишина, нарушаемая лишь посвистыванием и хлопаньем крыльев чёрных дроздов, гнездящихся под козырьками крыш окрестных зданий.

– Дорогие мои, – начала Флора негромко, но с каждым словом речь её становилась всё уверенней и чеканней. – Дорогие мои сограждане и соотечественники! Сегодня мы переживаем одновременно и горький, и счастливый день. Мы расстаёмся с нашими родными, нашими возлюбленными, с теми, кто был нам опорой в повседневной жизни. Война есть война, и, возможно, назад, к своим семьям, вернутся не все. Но мы должны в полной мере осознавать: для тех, кто уходит, сегодня наступил момент истины, который открывает перед ними возможность испытать себя, испытать любовь к близким и преданность нашему общему делу. Привязанность к родным неотделима от любви к Отечеству, которое сейчас, как никогда, нуждается в защите. Все мы знаем, что на нас обрушилась мощь всего остального мира. Коварные правители и обманутые народы, ослеплённые блеском презренного золота, в самом существовании нашей прекрасной Империи, где и власть, и мы – обычные граждане, не утратили приверженности к вечным ценностям, видят угрозу своим презренным интересам. Сейчас много говорят о том, что в душах правителей северных стран не осталось ничего человеческого. Это не так… – В толпе раздался беспокойный ропот, а те, что стояли в первых рядах испуганно отвели взгляды. – Это не так! В них и не было ничего человеческого! Более того, я не уверена в том, есть ли вообще у них души! Всем нам известны вопиющие примеры их бесчеловечной жестокости. Они уже превратили в зловонную отравленную пустыню некогда цветущие северные территории Кетта, десятки тысяч мирных жителей стали жертвами их беспорядочных газовых атак, обстрелов и авианалётов. И я скажу то, что каждый из нас слышит в биении своего сердца: никто не вправе пытаться разрушить тот мир чистоты и гармонии, который мы в едином порыве хотим противопоставить надвигающемуся хаосу! Вам же, дорогие мои сограждане, идущие в бой, я хочу сказать главное. Знаю, любой из вас готов умереть за Родину и за Императора. Но не в этом ваша цель. Ваша цель – победить! И, если это возможно, сберечь себя, чтобы дать жизнь новым поколениям, дать жизнь детям, которым в юные и зрелые годы не придётся воевать, которые будут заниматься мирным строительством, поднимать науку, культуру и производство. Вы должны победить и выжить, чтобы воспитать в ваших детях и внуках ту же душевную чистоту, ту же преданность нашим общим целям, ту же верность стране и благословенному Дому Ашшуров, что и вы храните в ваших сердцах.

Здесь, в финале, ей советовали прослезиться, но слёзы не шли, хотя на душе было по-настоящему гадко. Она выдержала паузу и, когда площадь разразилась восторженными воплями, а также бурными и продолжительными аплодисментами, начала медленно пятиться, скрываясь за спинами сановников, стоящих на помосте. Едва она исчезла из поля зрения публики, её схватил за локоть тот самый розовощёкий чиновник, что бурно одобрил текст её речи.

– Великолепно, – вполголоса сказал он и, не отпуская её локтя, повёл за помост, где стоял брезентовый павильончик со столиками, бесплатными прохладительными напитками и сладостями. – Я просто потрясен. А знаете, я ведь рисковал. Да, рисковал! Своей репутацией и даже должностью. Мне только час назад сказали, что решено вести прямую трансляцию на Имперском радиоканале. Да, моя дорогая! Вас слышала вся страна. Вся Империя вам рукоплескала. Теперь вы знаменитость, да и я вправе ждать скромного поощрения. Предлагаю это отметить. – Он налил стакан холодного лимонада из бутылки, стоявшей в тазике со льдом, и протянул его Флоре. – Сегодня вечером приходите в «Оазис». Я угощаю. Да. Нет. Не приходите. Я за вами заеду. Домой. У меня своя повозка. Согласны?

– Послушайте… – Флора сделала глоток. – Как вас зовут?

– Априм. Просто Априм…