И в беде мы полюбим друг друга - Тьерри Коэн

Теперь пошла мода заворачивать подлинную цель делового предприятия в блестящий фантик, и вот мы вешаем лапшу на уши, рассуждая о ценностях, гуманности, задачах культуры, социальной ответственности… Кое-кто приплетает в том числе и этику. Но признаем честно, в сфере массовой информации лапша – это прикорм для пользователей-идеалистов. А мы сами не должны забывать о главных своих задачах: давить конкурентов, наращивать потенциал, увеличивать дивиденды.

Думаете, я человек двойных стандартов? Нет, я не из тех, кто загораживается куцыми лозунгами.

Важно понимать следующее: руководителя замечают и повышают благодаря его качествам, но также и благодаря качествам тех, кто работает вместе с ним. Мои деловые качества всем известны. Их всегда признавали как мои коллеги, так и вышестоящее начальство. Возможно, не в полной мере, как мне кажется, но, безусловно, они их признают.

Пост, который я занимаю, ниже моих возможностей, но я им довольствовался. Со временем мне воздадут за мои труды, говорил я себе. Для этого мне нужно работать над своим имиджем, сплачивать команду.

Алиса стала помехой на этом пути. Я принял ее на работу, потому что ее резюме свидетельствовало о должном уровне компетенции. Разумеется, на предварительном собеседовании от моего проницательного взгляда не укрылась ее застенчивость и замкнутость. Но она четко отвечала на поставленные вопросы и показалась мне знающей. Я счел, что ее сдержанность – свидетельство скромности, а эту черту характера я одобряю, так как она есть и у меня самого. Но гуманность всегда чревата слабостью, я поддался гуманности и проиграл!

Во-первых, Алиса не проявила тех качеств, которые, как казалось, должна была бы иметь. Я ждал от нее творческой инициативы и более тщательной подготовки материалов. Помощница должна быть вторым «я» своего начальника, понимать его намерения, быть его правой рукой, возможно даже лицом! Что меня больше всего в ней не устраивает, так это ее манера держаться – она всюду чувствует себя не на своем месте. Слишком тихий голос, слишком строгие костюмы, не смотрит собеседнику в глаза и краснеет, когда открывает рот. А я хочу видеть вокруг себя победительниц в полном расцвете сил, готовых к новым завоеваниям! Мы работаем над телепередачами, сосредоточены на образах, в нашей компании нужно уметь одеваться и выделяться. Как другие помощницы в дирекции, даже если я, говоря по чести, нахожу наряды некоторых из них слишком уж вызывающими.

Но чего ждать от девушки, которая, судя по слухам, живет одна, у которой мало друзей, нет любовника и которая проводит время за книгами и посещением выставок?

Все люди делятся на два типа: есть актеры и есть зрители. Алиса – наблюдательница, покорная жертва нашей жестокой эпохи!

Я был непростительно снисходителен и излишне терпелив. В этом была моя ошибка! Если рука поражена гангреной, нужно ее ампутировать, прежде чем загниет весь организм. Вот каков мой настрой на данном этапе моей истории.

Вы поймете впоследствии, что я был… крайне изумлен тем, какой предстала перед нами Алиса.

И я думаю, что не заслужил, чтобы меня записали в виноватые.

Алиса

Я вернулась домой полностью раздавленная. Мне было стыдно за розу и за все дурацкие мысли, которые внезапно посетили меня по легкомыслию. День, обещавший перемены, привел меня к кошмару. Меня вот-вот сократят, и я стану безработной. У меня в голове уже прокручивался фильм о моем несчастье. Сцены следовали одна за другой, все трагичнее и трагичнее: вот у меня нет денег на квартиру, и я брожу голодная по улицам, потому что мне не на что купить еду. (Я знаю, я преувеличиваю, но признайте: людям свойственно рисовать всякие ужасные ужасы под влиянием страха. )

Я вновь и вновь прокручивала в голове разговор с Фантеном. Собственно, можно ли назвать разговором монолог, на который я смогла ответить только горем и слезами? Я опять показала себя жалким ничтожеством.

Я растянулась на кушетке и включила телевизор, моля провидение, чтобы передача оказалась очень тупой и я превратилась в овощ.

Сандрина постучалась ко мне в дверь и вывела меня из ступора.

– Погляди-ка, погляди! – воскликнула она, раскинув руки.

Грудной голос и улыбка на лице возвестили мне счастливое событие: она нарядилась в ужасный шарф.

– Мои коллегам он жутко понравился! – объявила она, входя.

– Не очень-то они тебя любят, – мрачно отозвалась я.

Сандрина расхохоталась. Я обрадовалась, что она пришла, мне нужна была ее дружба, ее тепло, я не хотела сидеть одна-одинешенька. Я пригласила ее зайти, налила нам по бокальчику мартини и достала печеньки для аперитива.

– Ну что? Расскажи про историю с розой!

Мне не хотелось ничего рассказывать, история с розой казалась мне теперь глупой, но и о близком увольнении я тоже не хотела говорить, так что для начала я сделала глоточек мартини. И все-таки я ответила на ее вопрос, понадеявшись, что, вернувшись в счастливое утро, я немного рассею свой страх и тревогу.

– Этим утром я нашла у себя под дверью розу, – сообщила я, пожав плечами. – Вообще-то я думаю, что она была для тебя. Тебя поздравляли с днем рождения.

– Нет! Я не знаю ни одного человека, кто бы так поступил!

– А Бенуа?

– Нет, он не романтик. Задумай он сделать мне подарок, он подарил бы секс-игрушку.

– В любом случае подарок не предназначался мне. Кто-то ошибся площадкой.

– Но кто в нашем подъезде, кроме тебя, может пробудить романтические чувства? У нас все гораздо старше двадцати четырех, и только мы с тобой одиночки.

– Есть молодой человек на пятом.

– Ты считаешь, что геи дарят друг другу розы?

– Ну-у, почему нет?

– Действительно. Вообще-то ты права.

Мы выпили, не чокаясь.

– В любом случае мне кажется, что это необыкновенно и загадочно! – воскликнула Сандрина. – Может быть, ты, сама того не подозревая, пробудила в молодом человеке чувство влюбленности, он пошел за тобой, а потом положил у тебя перед дверью розу. Могло такое быть?

– Нет.

– После первого бокала настроение у тебя как-то не улучшилось.

– Я просто осталась реалисткой. Но если ты повторишь тот же сценарий после четвертого, то, возможно, я им заинтересуюсь.