Красное на красном - Вера Камша

– Да?

– Нет, ничего… До встречи.

Часть третья

«Да я-то уже не я,

И дом мой уже не дом мой…»

1

Эту ночь Алан Окделл запомнил навсегда. Гайифцы были умелыми бойцами и знали, чего хотят. Захваченный ими Старый город находился между Цитаделью и Новым городом, за стенами которого располагался вражеский лагерь. Замысливший предательство капитан рассчитывал овладеть мостом через ров и ворваться в Цитадель, одновременно пробив коридор через Новый город к Мясным воротам. План был хорош, а маршал Придд в очередной раз доказал свою полную бездарность. Спрут умел и любил вешать бунтовщиков или же тех, кого почитал таковыми, но настоящий бунт прозевал. К счастью, стоявшие у ворот люди Савиньяка и распоряжавшийся на стенах Цитадели Михаэль фок Варзов не сплоховали.

Ворваться в королевскую резиденцию бунтовщикам не удалось, но вожака гайифцев это не обескуражило. Леворукий с Цитаделью! Если город будет взят, Люди Чести рано или поздно запросят пощады.

Оставив напротив поднятых мостов пять сотен человек, предатель построил своих людей клином и пошел на прорыв. Хорошо вооруженные гайифцы сломали оборону Берха? йма, вырвались в Новый город и… налетели на южан Алвы, к которому примкнул Роксле? й, ставящий дело превыше чистоты крови. Рамиро буквально вбросил наемников назад, в Старый город, и на улицах закипела резня.

Кэналлийцы шаг за шагом шли вперед, и у изменников не осталось иного выхода, кроме как снять охрану с мостов. Для Окделла и фок Варзов это стало сигналом, и их дружины ударили по гайифцам с тыла.

Алану было страшно и дико убивать недавних соратников, из-за чего Повелитель Скал дважды едва не погиб – рука не поднялась на тех, кого он знал в лицо. Один раз герцога спас оруженосец, второй – прорубившийся к нему Алва. Кэналлиец не был столь сентиментален – гайифцы для него были такими же чужаками, как все остальные. Южане, повинуясь своему сюзерену, сносили презрение «истинных талигойцев» и их наемников молча, однако это отнюдь не означало, что они прощают. Когда пришлось повернуть оружие против бунтовщиков, кэналлийцы не колебались и не скорбели, к тому же у них имелся опыт боев в городе.

Алва шел впереди своих людей. Глядя на забрызганную кровью фигуру в обманчиво легких доспехах, Окделл поймал себя на мысли, что ему страшно. Кэналлиец не щадил никого и казался железным. Потом южанина с северянином разметало в разные стороны. Ночь закончилась, взошло солнце, осветив заваленные трупами улицы, но бой все еще продолжался – гайифцы, понимая, что пощады не будет, огрызались до последнего.

Добивать бунтовщиков пришлось фок Варзов с Савиньяком – Бездомный Король, поняв, что в городе творится нечто необычное, не преминул атаковать многострадальную западную стену. Алва и Окделл бросились туда. К счастью, штурм больше походил на разведку. Убедившись, что защитников на стенах хватает, марагонец отступил, а Рамиро с Аланом в изнеможении рухнули прямо на раскаленные солнцем ступени Червленой башни.

– Вы опять спасли город, Алва.

– Не уверен. – Кэналлиец сорвал шлем и теперь жадно хватал ртом горячий воздух. – Если думать об этой стране, следовало поддержать бунт, а не подавлять его.

– Рамиро!

– Вы – хороший человек, Алан, но вы не видите того, что вам не нравится. Талигойя подыхает. Отказавшись от Четверых, Эрнани Святой подрезал подпругу коню, который вас вывозил тысячелетиями. Теперь вы пытаетесь удержаться за хвост и все равно свалитесь в пропасть. Мы прикончим Оллара, но придут другие, много хуже… Придут агарисские святоши, придут уэ? ртские грабители, придут гайифские вымогатели, не говоря уж о дри? ксенских живодерах. Не те вас с вашей Честью сожрут, так другие, а бастард… Бастард пришпорит Талигойю, под ним она вспомнит, что значит бег! Оллар рожден королем великой державы, и он ее создаст. Если мы не помешаем.

– Почему тогда вы с нами, а не с ним?

– Так вышло, – пожал плечами Алва, – и, потом, я могу и ошибаться. Вдруг у Эрнани хватит духу вернуть то, от чего отказался его святой тезка, или взять то, что еще никто не брал?

– Вы говорите загадками.

– А вам надо в лоб? Извольте. Или Эрнани вернет столицу в Гальтару и обопрется на силу Четверых, если таковая существует, или станет тем, кем стал бы для страны Бездомный Король. Третьего не дано. Будь хоть конем на берегу, хоть рыбой в море, но не жабой в болоте…

– Соберано… – Черноглазый юноша в синем и черном нерешительно переминался с ноги на ногу.

– Говори.

– Госпожа беспокоится…

– Сейчас буду. – Рамиро легко вскочил. – Простите, Окделл, я должен идти.

Кэналлиец умчался, на прощанье махнув рукой. Алан остался – ему спешить было не к кому, а в словах Алвы было слишком много правды, чтобы от них отмахнуться. Талигойя и впрямь застряла между «вчера» и «сегодня», а с ней вместе увязли и Повелители.

По легенде Окделлы вели свою родословную от старшего из канувших в небытие Четверых. На гербе Повелителей Скал красовался золотой вепрь у подножья черной скалы, ска? лы были и на гербах кровных вассалов – Карлио? нов, Тристра? мов, Рокслеев, Берхаймов. «Незыблем» – это слово с герба сюзерена входило в девиз каждой фамилии Дома. В чем незыблем? В глупости? В упрямстве? И существовали ли они, всесильные предки, завещавшие мудрость и силу избранным родам и покинувшие Талигойю для смертельного боя, или же великое минувшее – это сказки? Обычные сказки, придуманные дикарями, некогда населявшими Золотые Земли [21 - Золотые, Седые, Бирюзовые и Багряные Земли – четыре материка, разделенные Полуночным, Холтийским и Померанцевым морями. ]?

Темнело, нагретые камни мало-помалу остывали, с реки потянуло холодком, да и застывшие в нескольких шагах свитские истомились. Надо было вставать и идти… Все дела на сегодня закончены – они перебили гайифцев и отразили очередной приступ, вернее, это Рамиро Алва подавил бунт и сбросил Оллара со стен. Кэналлиец поспевает всюду, но маршалом ему не бывать, потому что он – полукровка и, по мнению самовлюбленных болванов вроде Придда и Тристрама, не имеет права приказывать им, великим… Следуя этой логике, можно договориться до того, что Оллар не имеет права их бить, однако ж бьет.

Алан с трудом поднялся. Он устал, как ломовая лошадь, как табун ломовых лошадей, сегодня в Старом городе и Цитадели вряд ли бы нашелся хоть кто-то, способный держать оружие. Оставалось надеяться, что Бездомный Король подтвердит мнение Рамиро о своих воинских талантах и, опасаясь ловушки, на штурм не пойдет. Герцог Окделл медленно брел по извилистой улице, нехотя поднимая руку в ответ на воинские приветствия. Может, его прародитель и состоял в родстве со скалами, но тело потомка об этом не знало. Алан предвкушал хоть какой-то отдых, но его ждало разочарование, принявшее образ Женевьев в роскошном, но не слишком идущем ей церемониальном наряде и с фамильным ожерельем Окделлов на белой шее. Рядом с матерью хмурился Дикон, с которым явно было что-то не так. Алан с недоумением уставился на свое семейство, супруга сочла уместным пояснить: