Красное на красном - Вера Камша

– Карл.

– Унар Карл. Повторите.

– Унар Карл!

– Следующий.

Похожий на ласку брюнет изящным движением поднялся из-за стола и, оказавшись рядом с Карлом, негромко сказал:

– Унар… Альберто.

– Следующий.

Высокий юноша с дерзкими глазами двигался не медленно, но и не быстро.

– Унар Эстебан.

– Следующий.

Ричард старался запомнить всех.

Бледный и худой – Бласко. Странно, имя кэналлийское, а по внешности не скажешь. У Жоржа на правой щеке родинка, прыщавый – это Анатоль, а самый мелкий – Луиджи. Валентин… Наследника Приддов зовут именно так, значит, он угадал верно, а Паоло и впрямь может быть лишь кэналлийцем… Черные глаза и очень светлые волосы – унар Арно. Это имя обожают в роду Савиньяков, так звали прошлого графа, так зовут младшего из его сыновей. Братьев Катершванцев Дикон уже знал, следующей была его очередь. Юный Окделл под немигающим взором Арамоны замер рядом с Норбертом.

– Унар Ричард.

– Следующий.

– Унар Роберт…

– Унар Франсуа…

– Унар Юлиус…

Константин, Эдуард, Жюльен, Северин… Вот они, его друзья, братья, враги, – те, с кем предстоит жить бок о бок в странном доме, где слуги похожи на мышей, а крысы на хуриев. Двадцать один человек, несчастливое число… Если верить примете, кто-то обязательно умрет, но отец не верил. Он покинул Надор в новолуние после дождя и не повернул коня, когда дорогу перебежала кабаниха с детенышами. Эгмонт Окделл не верил в дурные приметы, а Рокэ Алва утопил восстание в крови и своими руками убил отца. Дик должен отплатить, а для этого нужно сжать зубы и вытерпеть все – капитана Арамону, кэналлийские физиономии, еретиков в черных сутанах, холодную келью, зимнюю слякоть, человеческую подлость…

Глава 4

Агарис

397 год К. С. 16–19-й день Зимних Скал

1

Пареная морковка и голые стены остались в прошлом. Маркиз Эр-При обитал в прекрасной гостинице, пил вино и ел мясо. Считалось, что ему повезло в кости.

Договор с гоганами хранился в строжайшем секрете. На этом настаивал Енниоль, чему Альдо и Робер были только рады. Связь с правнуками Кабиоховыми не украшала – с ними считались, у них занимали деньги и при этом старались держаться от хитрецов подальше. Будь на то воля Эпинэ, он обходил бы шестнадцатой дорогой не только «куниц», но и «крыс», но куда в Агарисе от них денешься?

Иноходец терпеть не мог притворяться, но ему пришлось тащиться в гавань, в трактир «Черный лев», где шла крупная игра в кости, и играть с пьяным «судовладельцем», продувшим талигойцу сначала уйму золота, затем привезенный из Багряных Земель товар и, наконец, корабль. Корабль и товар у растерявшегося победителя немедленно «купил» косоглазый гоган, разумеется, «надув» ничего не смыслящего в коммерции талигойца. Енниоль утверждал, что церковники немедленно узнают о случившемся. Так и вышло.

Вернувшись в приют, слегка подвыпивший «везунчик» встретил медоточивые улыбки и едва удержался от того, чтобы брякнуть какую-нибудь дерзость. Утром Эпинэ пожертвовал на богоугодные дела пригоршню золота и перебрался в гостиницу «Зеленый стриж», хозяин которой при виде столь щедрого постояльца возликовал. Теперь у Робера было все, и это не считая надежды на возвращение и победу.

Енниоль сказал, что потребуется около двух лет. Не так уж и много, но Альдо каждый день считал потерянным. Принц вообразил, что все очень просто – гоганы дают золото, они нанимают армию, весной высаживаются в Хе? ксберг и к концу лета входят в столицу. Как бы не так! Достославный и слышать не желал об открытой войне. Первородный был разочарован, а вот Робер, несмотря на семейную горячность, понимал – «куницы» правы. Полководца, равного герцогу Алва, у Раканов нет и не предвидится, а задавить кэналлийца числом не получалось. Может, гоганского золота и хватит, чтобы нанять полмиллиона солдат, но их еще надо найти, одеть, обуть, прокормить… Такую ораву не выдержит не только Талиг, но и все Золотые Земли скопом, а бросаться на Ворона, не имея десятикратного перевеса, дело дохлое. Оставалось ждать, хотя Эпинэ не представлял, что можно сделать, разве только отправить Первого маршала Талига в Закат.

Убить Ворона… Это пытались сделать, и не раз, но, казалось, Алву, как и Дорака, хранит сам Леворукий; впрочем, про гоганов болтали, что они могут обмануть и его. Явись Роберу Повелитель Кошек собственной персоной, Эпинэ не задумываясь принял бы его помощь, но Енниолю он поверить не мог – уж слишком сладка была приманка и необременительна плата.

Развалины у отрогов Мон-Нуа? р никому не нужны, хотя некогда Гальтара и была столицей всех Золотых земель. Что до древних реликвий, то Эпинэ слыхом не слыхал ни о чем созданном до принятия эсператизма. Может, в Гальтаре спрятан клад и гоганы об этом знают – но почему бы не вырыть его тайком? Снарядил караван – и вперед! Конечно, Мон-Нуар, по слухам, место не из веселых, но добраться туда через Каге? ту легче и дешевле, чем ломать хребет целому королевству. Потребуй достославный в уплату что-то и впрямь ценное, было бы спокойней.

Иноходец пробовал говорить об этом с Альдо, но тому море уже стало по колено. Сюзерен мечтал даже не о короне – о том, как покидает ненавистный Агарис и ввязывается в драку, дальше принц не загадывал. Пять лет назад Робер Эпинэ был таким же, но тогда за него думали дед и отец.

В дверь постучали. Пришел слуга, принес письмо, запечатанное серым воском, на котором красовался оттиск мыши со свечой в лапках. «Истина превыше всего». Магнус Клемент, чтоб его! Зачем «крысе» Иноходец?

Робер сломал печать и развернул серую же бумагу. Магнус желал видеть Робера из дома Эпинэ, и немедленно. Поименованный Робер, помянув Леворукого и всех тварей его, потянулся за плащом и шляпой. Клемент был единственным, кому Иноходец верил меньше, чем достославному Енниолю, но, думая о старейшине гоганов, талигоец вспоминал прелестную Мэллит, а рядом с магнусом Истины были только монахи, причем гнусные и скучные. В других орденах еще попадались весельчаки, умницы и пристойные собутыльники, «истинники» же походили друг на друга, как амбарные крысы, и были столь же обаятельны.

Только б Клемент не пронюхал о договоре! Правнуков Кабиоховых «крыски» ненавидят, будь их воля – в Агарисе не осталось бы ни одного гогана, но у Эсперадора и остальных магнусов – свое мнение. Для них рыжие прежде всего негоцианты, обогащающие Святой град, и лишь потом еретики, к тому же тихие. Правнуки Кабиоха ни к кому не лезут со своей верой, не то что «истинники»…