Плата за мир. Том 3 - Екатерина Гичко

– Да, хорошо, – уже спокойнее согласился он.

Ссадаши скользнул за дверь, прикрыл её… и задвинул засов.

– Что такое? – в голосе короля зазвучало недоумение.

А Ссадаши окинул взглядом пустую гостиную и хмыкнул. Он-то знал, что наагашейда и госпожи здесь нет. Их запах сосредоточивался в совершенно ином месте. Но король-то об этом не знает.

В дверь глухо бухнул кулак.

– А ну открывай немедленно, гадёныш! – заорал взбешённый король. – Наагашейд, мне нужно с вами поговорить!

Долго будет биться. Ссадаши подполз к подушкам, разложенным рядом с низеньким столиком, и растянулся на них, приготовившись хорошо провести время. Король бил кулаками в дверь и угрожал ему разными карами. А Ссадаши понадеялся, что повелитель и госпожа наконец-то смогут нормально поговорить друг с другом.

Глава 8

Дейширолеш быстро и жадно покрыл поцелуями лицо Дариласы и со стоном прижал её к себе ещё сильнее, утыкаясь лбом ей в плечо. Он обвил девушку хвостом и обхватил руками так крепко, что ей стало трудно дышать. Дариласа осторожно погладила его по бокам, слегка напуганная таким поведением.

Он дрожал. Дрожал и тяжело дышал. Казалось, каждый вдох даётся ему с большим трудом. Его бил озноб. Это пугало Дариласу больше всего. Она не могла понять, что с ним происходит. Нормально ли это? Хотя какое нормально! Его же трясёт, ему плохо.

– Что не так? – тихо прошептала она ему на ухо.

Дейширолеш вздрогнул от звука её голоса, и хватка стала чуть сильнее. Он никогда ещё не испытывал такого дикого страха. Он вообще не помнил, когда последний раз чего-то боялся. А тут его просто оглушило это кошмарное чувство. Он не мог вздохнуть без боли в груди. В голове теснились и стучали мысли, что она могла погибнуть. Один удар, всего один удар, и её тело не выдержало бы. Тейс же такая хрупкая. У неё тонкие кости, тонкая кожа… Она могла умереть!

Но не умерла. Её живое, тёплое тело было в его руках. В её груди быстро-быстро стучало сердце, а тонкие пальцы оглаживали его бока. Сейчас всё было правильно. Она рядом, в его руках… Это самое безопасное место для неё. Рядом с ним.

Дариласа осмотрелась. Они находились в какой-то комнате, похожей на гостиную. Много подушек, низенький столик, вазы в нишах… Она вернула своё внимание повелителю. Её сильно беспокоило состояние наагашейда, но она не знала, чем помочь. Сперва она попробовала подвинуть его, но поняла, что это не в её силах.

– Сядем, – тихо произнесла она.

Дейширолеш тут же опустился вниз, почти упав. Дариласа обняла его и стала медленно гладить по спине, укачивая в своих объятиях. Постепенно дыхание его стало тише и ровнее, тело перестало дрожать, расслабилось, потяжелело. Девушка ощутила, как на её плечи всё сильнее и сильнее наваливается чужая тяжесть. Но терпела. И радовалась, что наагашейд, кажется, приходит в себя. Она коснулась губами его влажного виска, одной рукой продолжила успокаивающе гладить его по спине, а другой провела по всё ещё нервно вздрагивающему хвосту. И легонько поцеловала в шею. В то место, где бился пульс. Хвост шевельнулся, прижимаясь к её спине. Дариласа слабо улыбнулась и прижалась щекой к виску Дейширолеша. Внутри ворчала кошка, которой очень хотелось пометить наагашейда, раз он так близко и не собирается убегать. Глупый зверь, куда наагашейд денется в таком состоянии?

– Я так испугался, – очень тихо прошептал Дейширолеш. – Дико испугался.

Дариласа в замешательстве посмотрела на его голову. Вспомнился Роаш, его переживания, инстинкты… И у девушки мурашки по спине побежали.

– Я никогда так не боялся, – Дейш продолжал тихо рассказывать ей о пережитом им потрясении. – Я только один раз, один-единственный раз представил, что тебя убили. Один раз и… Мне кажется, что я схожу с ума!

Дариласа протиснула одну руку между их телами и погладила его по голове, зарываясь пальцами в волосы. Её уже саму потряхивало. Сомнения в правдивости признания наагашейда развеивались как дым на ветру. Она знала, что инстинкты в нагах просыпаются только в отношении тех, кто стал им дорог. Повелитель боялся за неё. Боялся так сильно, что заподозрил самого себя в безумии. Её распирало от радости и в тоже время от жалости к наагашейду. Дариласа даже испытала вину за свою эгоистичную радость. Ему плохо, а она радуется, что он испугался за неё. Но она не могла ничего с собой поделать.

Дейширолеш неожиданно зарычал.

– А ты как всегда везде лезешь! – яростно прошипел он. – Не думая о собственной жизни и безопасности! Тебя любить страшно!

Дариласа даже не поняла, чего ей хочет больше: извиниться, обидеться или рассмеяться. Но слово «любить» вызвало у неё тёплую улыбку. Может, тоже признаться ему? Но девушка ощутила, что её язык отяжелел. И почему в присутствии наагашейда ей так сложно разговаривать?

– Ну, ничего… ничего… – Дейширолеш словно сам себя успокаивал. – Больше никто из них тебе не будет угрожать. Умрут сегодня же! Все!

Светлая радость покинула Дариласу. Угрожать ей? Звучит так, словно их убьют ради её безопасности. На душе стало пакостно. Нет, ей не было жаль тех, кто напал на дворец и устроил резню. За каждый поступок нужно нести ответственность согласно его тяжести. Всё правильно, кто-то заслужил это наказание. Кто-то, но не все. Ведь были и те, кто отказался повиноваться приказу своего господина и остался в камерах. Да, они тоже заслуживают наказания за то, что участвовали в заговоре. За то, что предали своего повелителя и свой народ. Но она могла понять причину, по которой они пошли на это. Приказ главы рода всегда будет ближе потому, что глава рода рядом. При желании Жейш мог надавить на семью. Эти наги тоже заслужили наказание. Но тяжесть наказания должна быть равна тяжести преступления.

– Почему ты напряглась? – подозрительно спросил наагашейд.

Дариласа поняла, что руки её замерли и перестали гладить повелителя. В душе зародилось сомнение. Она не знала, стоит ли говорить с ним на эту тему. Он зол, сильно расстроен и вряд ли захочет слушать её. Только ещё больше разозлится. И она очень сильно боялась, что, если сейчас поднимет эту тему, то он оттолкнёт её, и его любовь исчезнет. Девушка почувствовала, как внутри у неё схлестнулись два желания: попытаться смягчить наказание для тех, чья вина не так тяжела, и промолчать, чтобы сохранить его расположение и любовь. За последнее желание она ощущала стыд. Промолчать, уйти от проблемы, не попытаться что-то изменить лишь из-за того, что она боится потерять его расположение. Заплатить за это расположение молчанием и возможностью спасти чьи-то жизни. Ей стало мерзко от собственного, как ей показалось, низкого порыва. И Дариласа тихо просила: