Та, кто задает вопросы - Варвара Еналь

– Ясно? И забирай свой телефон, эта блестящая штучка никому не нужна.

Я ж говорю, умные – к умным, красивые – к красивым, наглые – к наглым. А наглой в нашем классе была именно я. Христя меня за это терпеть не могла, но, самое удивительное, и Ирка – тоже. Она метнула на меня такой злой взгляд, будто я только что именно ее телефон уронила на пол.

– Чего ты всегда лезешь? – яростно прошипела она. – Какое тебе дело до чужих гаджетов?

«Вот и делай после этого добро людям», – подумала я и, отвернувшись, устроилась на последней парте. Я ведь была самой высокой девочкой в классе, потому сидела на камчатке.

Первым уроком у нас был польский.

Про нашего Григория Лушу я расскажу отдельно. Этот парень только в прошлом году окончил магистратуру и пришел работать к нам в школу. А поскольку с учителями в школах всегда напряженка, то ему дали сразу несколько классов, и наш в том числе. Сначала он только проводил уроки польского, и наши девчонки ни разу не пропустили ни одного занятия. Мало того, они все как одна рвались к доске и с удовольствием писали диктанты. Слушали его раскрыв рты, и вообще у меня создалось такое впечатление, что женская половина класса поглупела и влюбилась одновременно. А потом его назначили нашим классным руководителем.

Впрочем, не влюбиться в Григория Лушу было сложно. Мне и самой он нравился, несмотря на моего Богдана. Глаза у него были кошачьи, зеленые, слегка раскосые, а кожа – немного смуглая, матовая. Волосы коротко стрижены и слегка приподняты спереди. Конечно, он завел себе для солидности маленькую бородку, даже не бородку, а этакую небритость, но это только добавляло Григорию шарма.

Носил он клетчатые рубашки поверх футболок или прикольные свитшоты с капюшонами. И умел потрясающе шутить. Казалось, его ничем нельзя вывести из себя. Даже когда пацаны на последних партах принимались дружно рубиться в игры, он умел разрулить этакое безобразие. Парочка шуток, парочка смартфонов – на учительский стол, и всегда спокойный, веселый голос, как будто не хулиганов урезонивает, а разъясняет особенно сложное правило польского языка.

Мальчишки наши, конечно, немного ревновали к Григорию и могли подложить ему на стол липкого лизуна или насыпать шелухи от семечек, но такой ерундой нашего классного было не пронять. Он ловко смахивал в мусор все их сюрпризы и начинал урок, широко улыбаясь и обводя класс прищуренными зелеными глазами.

Вот к Луше я и обратилась за советом.

Польский у нас был последним уроком, и, когда прозвенел звонок, возвещающий конец учебы, я пересела на первую парту прямо перед учительским столом и спросила:

– Где можно найти информацию о родственниках, имеющих польские корни?

Если Святославу называют «пани» то вполне логично предположить, что ее предки были поляками.

– У тебя есть родственники – поляки? – удивился Григорий.

– Я думаю, что есть. Хотелось бы отыскать информацию о них.

Григорий убрал в свой рюкзак тетради и ручки, после глянул на меня, прищурился и уселся на стул.

– Знаешь старую церковь у леса? Которую построили лет четыреста назад.

– Кто же ее не знает?

– Там есть старая библиотека-фонд. Спроси у сотрудников, может, они подскажут.

– Что за библиотека-фонд? – не поняла я.

– Фонд со старыми церковными книгами, в которых велись записи о свадьбах и крестинах. Возможно, там ты найдешь то, что тебе нужно.

– Ладно, спасибо за совет.

Я вскочила и закинула рюкзак на плечо.

3

«У тебя уже закончились уроки? » – написал в «Вайбер» Богдан.

«Встречаемся у ворот школы», – последовал мой ответ.

«Сходим куда-нибудь? »

«Сегодня не могу, есть одно дело».

«Какое? »

Пальцы мои уже приготовились набирать текст, но тут мимо пробежал какой-то младшеклассник и толкнул меня под руку. Рука дрогнула, и драгоценный мой «самсунг» чуть не полетел на каменный пол.

– Зараза, – буркнула я вслед бегущему пацану. – Носятся, как ненормальные, и куда только учителя ваши смотрят.

Сбоку показалась целая ватага младшеклассников, похожая на стаю диких обезьян, и я поторопилась к выходу. В раздевалке накинула на себя ветровку и выскочила в свежий весенний полдень.

Солнце заползло за облака, ветви деревьев мелко дрожали от ветра, роняя вниз белые и розовые лепестки. Богдан ждал меня у больших черных ворот школы, укрывшись от окружающих школьных шумов неизменными белыми наушниками.

– Может, все-таки в кафешку? – предложил он и сощурился.

Глаза Богдана почему-то показались темно-серыми, то ли от тени березы, под которой он стоял, то ли от набежавших облаков. Я невольно улыбнулась и легонько чмокнула его в щеку.

– Нежности? – улыбнулся в ответ он.

– Хороший сегодня день.

– Значит, кафешка?

– Нет, надо сделать одно дело.

– Какое?

– Хочу сходить в церковь.

Богдан удивленно поднял брови, глянул пристально и переспросил:

– Ты пойдешь в церковь?

– Ну да.

– Тебя не пустят. Скажут, что ведьмам вход запрещен. Ты себя видела со стороны, Мирка? Ты же чернее черта.

– А что, черти не могут верить в Бога, что ли? Имеют право. И потом, мне надо в библиотеку.

– Так в церковь или в библиотеку?

– Наш Григорий говорит, что в старой церкви есть библиотека. Хочу доклад по истории подготовить, нужна информация о нашем городе.

– А, ну ясно. Уроки, значит. Тогда я не с тобой. Мне своих уроков хватает.

– Встретимся сегодня вечером. Я забегу к тебе, ладно?

– Да, давай.

И, поправив сумку, я бодро направилась вниз по дороге. Туда, где за шоссе начинался высокий лес, а в лесу стояла церковь.

4

Бывают такие люди, которых не замечаешь. Просто не обращаешь внимания, и все. Вроде бы есть рядом человек, но он серый, молчаливый, незаметный, как тень или мышка. Вот приходит на уроки, сидит со всем классом, но от него и словечка никто не услышит.

Матвей был как раз из таких людей. Иногда мне казалось, что его отправили в школу в пять лет, и он все никак не может дорасти до своих одноклассников. Конечно, мне, самой высокой девочке в классе, легко было рассуждать на тему роста. И конечно, мальчики вырастают позже девочек, это все знают.