Плата за мир. Том 1 - Екатерина Гичко

– Я. Велел. Смотреть. За ней! – прошипел он. – Какого Тёмного она напилась до телячьих нежностей? ! Вы глаза свои куда засунули? !

Ему пришлось отвлечься от распекания подчинённых: девушка требовала его пристального внимания. В данный момент она как раз искала хитрую застёжку на его юбочном ремне. Наагариш оторвал её от себя и ненавязчиво подтолкнул за свою спину.

– Посиди пока, – мягко попросил он.

Но она упрямо возвращалась. После четвёртого раза, не выдержав, наагариш рявкнул:

– Сидеть!

Девушка тут же села прямо на землю, смотря на него снизу-вверх преданными щенячьими глазами. Наагариш тяжело вздохнул, но решил, что лучше уж так. И развернулся к застывшим нагам.

– Я ещё раз спрашиваю: почему никто не исполнил мой прямой приказ? ! Что непонятного в слове «следить»?

Вааш открыл было рот и даже вскинул руку, указывая на принцессу за его спиной, но наагариш его оборвал.

– Тебя я уже слышал и больше слушать не желаю. Вааш, прояви хоть раз ответственность! Почему она влипает во все сомнительные истории, в которые обычно влипаешь ты?

Вааш в кои-то веки смиренно сложил руки на поясе и решил покорно послушать нотации начальника. Принцесса тем временем, если судить из ощущений, активно исследовала хвост наагариша, лапая во всех местах. Но он не стал на это отвлекаться. Лапает и лапает, лишь бы никуда не слиняла.

Распекал безответственных «червей», «гусениц» и «личинок» наагариш Делилонис долго и со вкусом. Неужели так сложно уследить за одной-единственной девочкой? Закончив шипеть на подчинённых, наагариш обернулся к принцессе и ошарашенно замер.

Он сперва не поверил своим глазам. Даже моргнул пару раз и мотнул головой. На его серебристо-белом хвосте в хаотичном порядке красовались примитивные детские рисунки, выполненные золотой, переливчатой краской: домики, солнышко, облачка, кривое дерево, что-то похожее на крест и странная спиралька, очень напоминающая кучку дерьма. Над этим шедевром сидела принцесса с кистью в руках, рядом с ней расположилось корыто с краской. Увлечённая искусством девушка от души ткнула кистью в его хвост, и среди имеющихся картинок появилась жирная мохнатая точка. Девушка подняла лицо и радостно ему улыбнулась, ожидая похвалу за свой труд.

Наагариш просто глупо хлопал глазами, пытаясь принять то, что увиденное является действительностью. И хвост у него теперь с богатым золотым узором. Слов у него просто не находилось. Нет, вертелась в голове парочка, но они были совершенно неприличными.

– О-о-о-о, – протянул подползший Вааш. – С живописью как-то у неё не очень. А я пытался тебя предупредить, что она краску добыла.

– Это смывается? – заторможено спросил наагариш.

Ответил ему песчаник – владелец краски. Ответил с обидой и гордостью:

– Я делаю хорошую краску!

– А линька ещё нескоро, – вырвалось у кого-то из присутствующих нагов.

– Зашибись, – всё также заторможено произнёс наагариш.

– Э-э-э! Не суй туда руки! – грозно окликнул Вааш заигравшуюся принцессу.

Та испуганно посмотрела на него, и её глаза наполнились слезами. Губки задрожали. Вааш моментально посерел, и на его лице возник ужас: плачущие дети вызывали у него панику.

– Тихо-тихо, – успокаивающе произнёс он. – Просто верни дяденьке краску.

– Вот о чём она думала, когда говно мне на хвосте рисовала? – наагариш ни к кому конкретно не обращался, но Вааш присмотрелся.

– Это не говно, – обрадовал он начальника. – Змейка это, просто она в кольца свилась. Видишь, вон головка и язычок раздвоенный.

Наагариш прищурился и выдал:

– Этот язычок выглядит так, словно от «змейки» запашок идёт.

Вааш коротко хохотнул.

– Очень смешно, – мрачно процедил сквозь зубы наагариш. – Так, я отнесу её спать.

– Ты подожди, хоть краска высохнет. А то налипнет мусор, и будешь ты непросто с золотыми какашками на хвосте щеголять до самой линьки, но и с грязью.

– Ты думаешь, я это оставлять собираюсь? !

– А вдруг не смоется.

Наагариш задумался, а затем мучительно поморщился и помассировал переносицу.

– Так! Её спать, – он ткнул в принцессу, – и глаз с неё не спускать. Если она сбежит и будет шататься по лагерю в таком состоянии, то, клянусь богами, вами наагашейд будет заниматься!

Угроза была серьёзной. Вааш молча подхватил девушку на руки и пополз прочь. За ним увязались ещё пятеро нагов. А наагариш остался терпеливо дожидаться, пока высохнет творчество пьяного ребёнка, с тоской думая, что Дейширолеш всё равно обо всём узнает. Надо же как-то объяснить другу причину своего нового окраса. Только вряд ли он будет злиться. Скорее поржёт от души!

Глава 9

– Владыке ещё что-то нужно? – почтительно спросил наагашейда молодой наг.

Дейширолеш раздражённо отмахнулся от него, и тот поспешил скрыться. Повелитель пребывал не в самом радужном настроении, поэтому поданные старались держаться от него подальше.

Наагашейд шумно плюхнулся на подушки и уставился в полотняный потолок шатра, который разбили специально для него. Стоянка могла затянуться, поэтому следовало устроиться с большим комфортом, чем ранее. Дейширолеш прикрыл глаза. Перед его мысленным взором опять возник взгляд девчонки: спокойный, прямой, уверенный… Наагашейд раздражённо распахнул веки. Внутри у него слегка зудело, как при чесотке. Он ощущал себя… виноватым? Как давно он испытывал подобное… Это всё из-за этого взгляда!

И ещё Делилонис… Делилонис был его единственным другом. Раньше были и другие, но теперь остался только он. Он никогда не стеснялся высказать своё недовольство им, Дейширолешем. Нет, он не делал этого при посторонних. Ни к чему ронять авторитет повелителя в глазах других. Но Делилонис всегда находил время, чтобы сказал, с чем именно он не согласен.

С того момента, как наагашейд ударил девчонку, друга он не видел. Сам Дейширолеш не хотел вызывать его к себе, так как знал: Делилонис не упустит случая высказать ему своё негодование. Один из немногих моментов, когда наагашейд не желал видеть своего друга. Ему сейчас и так было не очень уютно.

А девчонку он однозначно стал не любить ещё сильнее. Она сама подставилась под удар, и теперь он мучается какими-то бредовыми угрызениями!

Полог шатра откинулся и внутрь решительно вполз злой Делилонис. Наагашейд поморщился, предчувствуя головомойку.