Детективный флёр - Ирина Ребони

– Не будем считаться.

– Вот именно, так что приводи себя в порядок, чтобы вновь засверкать… всеми своими тридцатипятилетними гранями. – Вот паршивец!

Я пошла его провожать. Мы остановились возле двери, Лешка обнял меня и чмокнул в щеку, затем отстранился.

– Хотел покружить тебя, как раньше, но вовремя опомнился. Вдруг спину сорву?

Я щелкнула его по лбу.

– Придурок.

Он рассмеялся и скрылся за дверью, а я смотрела ему вслед и улыбалась. Вот ведь, столько всякого-разного наговорил, а на душе светло и радостно. Мой брат – самый лучший придурок в Питере!

Глава вторая

В больнице, к моему великому удивлению, все прошло без задержек, так что гипс сняли, ногу осмотрели, сказали, что все в порядке, забрали костыли, выдали палку и надавали кучу наставлений. Теперь мне предстояло каждый день таскаться в поликлинику на массаж и физиопроцедуры. Меня предупреждали, что нога под гипсом станет тоньше здоровой, так что я прихватила с собой джинсы и футболку, чтобы переодеться и замаскировать новый недостаток. Платье, в котором я сюда приехала, красило меня ничуть не больше, чем старый махровый халат, а я решила следовать совету младшего брата и следить за собой. А то считаю себя несгибаемой, мол, сам черт мне не брат, а ведь запустила себя. Лешка был прав, назвав меня бабищей. Почему мои любимые подруги ничего не говорили о том, как я выгляжу? Недавно Лера даже комплимент сделала: «Какая ты свеженькая! Вот, что значит, не работать и спать, сколько хочешь! ». Вежливая ложь, не иначе. Зачем она мне? Я ведь не при смерти. А со сном у меня проблемы. То мысли спать не дают, то нога так чешется под гипсом, хоть волком вой. Теперь смогу чесаться, сколько захочу, подумала я и рассмеялась.

Когда мы шли к машине, Лешка поддерживал меня под руку. Во второй у меня была палка, на которую я опиралась. Было очень трудно, но я чувствовала себя счастливой. Наконец-то я вырвалась из плена! Теперь, хоть и с трудом, смогу сама перемещаться по городу!

– А ты не такая уж и толстая, – сказал брат, усаживая меня поудобнее. – Выброси свой дурацкий халат.

Знал бы он, что халат виноват лишь отчасти, просто последние дни я жила впроголодь, решив положить конец обжорству. Наверняка два-три килограмма потеряла, но на весы пока не становилась, решив дождаться более ощутимых результатов, чтобы не разочаровываться.

– Двинем к дому? – спросил Лешка, усаживаясь за руль.

– Ну уж, нет! Пойду твои денежки тратить, – я похлопала по сумочке, в которой лежал кошелек.

– Ты собралась в торговый центр? ! С ума сошла? ! Учти, я по магазинам не ходок, да и время поджимает.

– Не беспокойся, мне пока не до магазинов. Довези меня до салона красоты и отправляйся по своим великим делам.

– Как же ты домой доберешься?

– На такси. У меня, знаешь ли, состоятельный брат, и я могу позволить себе маленькие вольности.

Лешка улыбнулся.

– Хотел бы я стать состоятельным, чтобы побаловать и тебя, и маму. У нее жизнь никогда не была легкой.

– Как тебе ее новый хмырь?

– Хмырь и есть хмырь, – усмехнулся Лешка. – Но что мы понимаем в сердечных делах пенсионеров? Он в мой закуток не суется, я его тоже не достаю. Когда я дома, его не видно и не слышно. Он, похоже, маму не обижает, это главное. Правда, меня бесит, что мама каждое утро уходит на работу, а он сиднем сидит. Но не мое это дело.

– Точно. Не будем соваться к ним. Мама на прошлой неделе ко мне приезжала и казалась очень счастливой.

В салоне красоты я провела больше трех часов, за это время со мной много чего проделали – поработали над лицом, подстригли, покрасили, сделали маникюр и педикюр. Я засверкала, как новенькая монетка. Что ж, еще не все потеряно. Конечно, юной девушкой я не стала, но и на бабищу уже не похожа. От профессионального макияжа я отказалась, но для полноты впечатления сама подкрасила ресницы и нанесла блеск на губы. Оказывается, я еще очень даже ничего. Главным моим украшением были густые медные волосы, подстриженные в каре. От природы они у меня русые, но я так давно крашу их в медный цвет, что многие считают, будто я с ними и родилась. В последние пару лет у меня не было денег на дорогие салоны, приходилось краситься самой, хотя из меня парикмахер так себе, но цвету я никогда не изменяла.

Впервые он у меня появился благодаря Галке, когда мне было двадцать лет. Тогда моя первая любовь разбилась вдребезги, мне жить не хотелось. Это потом невзгоды меня закалили. А тогда я была этакой нежной фиалкой. Галка, очень энергичная и предприимчивая, решила меня взбодрить, пригласив в модный клуб. Я долго сопротивлялась, но она умеет настоять на своем. Внимательно меня осмотрев, она с сожалением сказала, что меня в клуб не пустят, так как я выгляжу на пятнадцать лет, нужно кое-что подправить во внешности. Подруга пришла к нам домой, побеседовала с мамой, и та выделила мне деньги на парикмахерскую, хотя это явно не вписывалось в наш тогдашний бюджет. В тот же день моя русая коса упала на пол в салоне, а у меня на голове появилось медное каре. Этот насыщенный цвет очень хорошо сочетался с цветом моей кожи и глаз. Я преобразилась, хотя и раньше уродиной не была.

Галкина одноклассница встречалась с вокалистом популярной в то время группы «Дебоширы» и раздобыла нам билеты на их выступление. Это было мое первое появление в подобном месте. Оно оказалось судьбоносным. Музыка, алкоголь, общение обрушились на меня, как лавина. Я и не заметила, когда в клубе остались только музыканты, их друзья и самые преданные поклонники. Благодаря Галке и ее подруге я тоже затесалась в эту компанию. Юрка был ударником, но в популярности ничуть не уступал красавчику-вокалисту, так как и сам был весьма недурен, а в харизме так и превосходил своего товарища. Поклонниц у него было немеряно. Я наблюдала за всем со стороны. Легкое опьянение и необычное окружение отвлекали меня от мрачных мыслей. Я не пыталась привлечь к себе внимание, мне и без того впечатлений хватало, но Юрка, как потом признался, сразу меня заметил и решил познакомиться. Так началась наша длинная, местами счастливая, местами грустная, история. Влюбилась ли я в Юрку с первого взгляда? Вряд ли. Просто я не хотела, не могла оставаться в прежней жизни, поэтому с таким самозабвением погрузилась в другую.