Сон, ставший жизнью - Андрей Сиротенко

– Да, но отличие в том, что во сне она меня душила, а не тебя, – развел в стороны руками я.

– И баба Юля?

– А вот она выбивается из этой последовательности… Я не помню такого кошмара. Но означает ли это, что я сплю и не могу проснуться, либо рыжебородый дед извлекает наружу даже то, что я видел когда-то давно и забыл? Как фокусник достает кролика из шляпы или какой-то другой предмет, о котором ты догадываешься, но не помнишь точно, клал ли он его туда изначально.

– Кошмарные сны не могут быть правдой… Они лишь символы, знаки. Они предостерегают и являются больше метафорой…

– Хватит, – я умоляюще вскинул обе руки вверх. – Я и сам пытался себя убедить в этом. Но события, происходящие вокруг, заставляют если и не поверить рыжебородому деду, то заставить играть по его правилам.

– Мы можем погибнуть от этих кошмаров? – Степан говорил и выглядел намного спокойнее. Мой рассказ, похоже, развеял большую часть сомнений, что будоражили его.

– Да, – честно ответил я. – Потому я не призываю тебя идти и дальше со мной. Ты и так увидел достаточно такого, чего не пожелаешь никому. Ты можешь остановиться. Я не буду осуждать твое решение. Наоборот: я не хочу, чтобы ты погиб. Надеюсь, я пройду свой путь до конца и сумею справиться со всем. Тогда мы снова встретимся с тобой на той пыльной дороге, пожмем друг другу руки и пойдем пить чай. Только уже не ко мне, а к тебе, – сгоревший дом промелькнул перед моими глазами, сверкая тлеющими углями.

– Не за того человека меня ты держишь, если думаешь, что я могу бросить тебя. Давай уж вместе разберемся с твоими кошмарами, – пробасил Степан.

– Спасибо, – я похлопал друга по плечу, но в голове вертелась совершенно другая мысль: «Если только рыжебородый дед не захочет вмешаться в игру и лишить меня верного спутника».

Степан распрямил спину и вернулся к изучению содержимого дома бабы Юли, забыв о своей молитве и о страхе от увиденного тела внутри нарисованной гексаграммы.

– Такое ощущение, что мы не всё тут осмотрели, – высказал он то, что вертелось на языке и у меня.

– Хм-м-м-м, – протянул я в судорожных размышлениях, что предпринять дальше. Мой взгляд снова упал на шкаф с книгами. – Давай-ка поищем что-нибудь там, – я указал на него рукой.

Не дожидаясь Степана, я подбежал к старинному шкафу и без труда открыл стеклянные дверцы, принявшись читать надписи на корешках книг. Я обнаружил «Русские народные сказки» в разных изданиях, полное собрание сочинений Достоевского, Толстого и многое-многое другое. Вот только меня интересовали совершенно иные книги. Почему-то мне казалось, что у бабы Юли непременно должны найтись произведения, затрагивающие тему кошмарных снов.

– А это что за старьё такое? – Степан извлёк с верхней полки потрепанную книгу и предъявил её мне.

– «Сонник», – прочёл я заглавие труда неизвестного автора. – Какое интересное совпадение! Но давай посмотрим ещё. Толкования снов сейчас нам не помогут. Кошмары повторяются один в один, без метафорических переводов. Вдруг есть что-то другое… Что-то, описывающее саму структуру снов, природу их появления…

Степан грустно вздохнул, положил найденный том на подоконник рядом со шкафом и продолжил копаться в выцветших корешках дальше.

– «Как правильно собирать травы», «О вреде порчи и сглаза», – читал я буквы на форзацах вытаскиваемых на свет книг. – «Целительство», «Библия»… Не то, не то… Вот! «Сновидения и их природа», – я победно вскинул находку над своей головой.

И в тот же момент внутренний голос, вдруг приобретший интонации рыжебородого деда, осведомился, откуда я знал, что нужная книга хранится именно в шкафу. Задумываться над ответом я не стал. Возможно, как я и говорил ранее Степану, такой сон я уже смотрел и просто забыл. Ты же хотел, чтобы я играл по твоим правилам. Так не мешай теперь!

Я открыл было первую страницу «Сновидений и их природы», где обычно помещалось оглавление, но внезапно в тягучей тишине внутри дома бабы Юли мы со Степаном отчётливо расслышали шаркающие шаги, приближавшиеся к нам. Мы обернулись, но найти никого не сумели. В этот момент я ожидал чего угодно: добравшейся сюда старухи Анны, неожиданно вернувшихся её детей или же и вовсе невиданных монстров из новых кошмарных снов.

– Читай-читай, – полушепотом произнёс Степан. – Я наготове. Вдруг он воздействует на нас всего лишь психологически?

Я опять посмотрел на первую страницу книги. Оглавления не было. Вместо этого там располагалась первая порция информации по поводу сновидений:

«Сновидения – это нормальная работа мозга в период быстрого сна. Если разбудить человека к концу этого периода, то он обязательно расскажет о только что увиденном. Сновидения – это сложные психические явления, которые основываются на пережитых ранее впечатлениях, вступающих в разнообразные, иногда нелепые или фантастические связи. Так с давних пор принято было считать. Но это далеко не вся правда о том, что мы видим ночью. Сновидения – это ещё и то, что мы очень хотим воплотить в жизнь, пусть и на подсознательном уровне, что может случиться через какое-то время при определенном стечении обстоятельств. Уже на протяжении тысячи лет широко распространено гадание и предсказание по снам. Известны случаи сделанных открытий на основе приснившегося ночью. Также сны могут привести и к летальному исходу. Об этом и пойдёт речь в нашей книге».

Я прочитал первую страницу буквально за пять секунд. Звук шаркающих шагов становился громче, будто приближаясь. Такое ощущение, что некто уже вошёл в комнату и находился в непосредственной близости от нас. Степан нервно крутил головой по сторонам, сжимая и разжимая свои огромные кулачищи от напряжения. Мой взгляд оторвался от чтения и прыгнул влево, застыв на оконном стекле. На чистой поверхности отражался незнакомец. Вернее, незнакомка. Девочка лет десяти. Белое платье её было измазано кровью, точно кто-то вытирал о него руки. Глаз у девочки не было, вместо них на лице зияли глубокие тёмно-красные пустые впадины. В руке она держала длинный кухонный нож, также измазанный кровью. Почему-то мне подумалось, что именно этим ножом её и лишили глаз…

Степан через несколько мгновений тоже заметил девочку в бликах оконного стекла. Дернув глазом, он резко повернулся в сторону незнакомки. Я тоже поспешил последовать его примеру. Девочка, слегка покачиваясь и дёргая рукой с ножом, приближалась к нам. Стекло исказило несколько деталей, некоторые черты вообще не передало, но теперь мы увидели всё таким, каким оно было на самом деле. В девочке без труда угадывалась… внучка бабы Юли. Такая, какой я видел её в детстве. Но почему она не выросла? Потому что я запомнил её в возрасте десяти лет? Мозг может оперировать только с теми данными, что у него имеются. Он не может домысливать и менять объекты. И опять данное рассуждение не дает однозначного ответа: это кошмар в реальности или кошмар во сне. Пока я не мог вспомнить, чтобы видел нечто подобное…