Филин с железным крылом - Анна Мирович

Владыка Ардион. Солнечный Кормчий и демоны с неба.

Антия так и не могла понять, почему ей до сих пор настолько страшно.

Данк Джаккен, хозяин детективного агентства, был настолько жирен, что Антия иногда задавалась вопросом, как у него получается проходить в двери. На последней войне он получил две пули в грудь, медаль за отвагу и привычку говорить исключительно матом. Антия давно привыкла, что в речи начальника цензурными были только предлоги и союзы.

– Так вот, сейчас поезжай в Мелатон, – мысленно перевела она распоряжение Джаккена на обычный язык. – Найдешь там кабачок «Свинья и сковорода», в кабачке будет сидеть Папаша Хенрик. Он уже два дня там обедает, значит, и на третий явится. Здоровила такой, бородища рыжая. Поинтересуйся у него, когда он, скотина такая, перестанет прятаться от жены и детей. Если начнет, кидай метку. Он долго умудрялся скрываться от заказчиков, а я его наконец-то вычислил.

Антия кивнула. Она уже успела забрать лекарства и купить на семь серебряных львов два больших пакета с крупой, овощами и тощими курами и теперь была готова к подвигам.

– Поинтересуюсь, – ответила она. – Брошу. Деньги?

Джаккен недовольно закряхтел и швырнул ей монетку. Антия ловко поймала ее на лету. Надо же, золотой лев. Вряд ли Папаша Хенрик просто прячется от своей законной мегеры, ой вряд ли.

– Экая ты меркантильная, Антия, – буркнул Джаккен. – Вся в родителя своего, тот тоже с народа шерсть срезал вместе с мясом.

Антия подбросила монету на ладони и холодно пригрозила:

– Сейчас сам туда поедешь, понял?

Джаккен только махнул жирной рукой.

– Иди давай уже. Вот народ, шаг по монете, нет бы из уважения…

Антия выскользнула на улицу и, показав кукиш грязной двери с покосившейся вывеской, двинулась в сторону Мелатона. Она всегда вздыхала с облегчением, когда выходила из тесного кабинета Джаккена, где нечем было дышать от пыли, а папки с завершенными делами громоздились неаккуратными стопками, которые так и норовили свалиться на голову. Можно было бы нанять маршрутный мобиль, но Антия решила сэкономить. Да и вряд ли кто-то захочет ехать почти из центра в криминальный район, где могут прирезать просто за косой взгляд.

Конечно, ей очень повезло. Новый государь знал, что принцесса сбежала, знал, где и с кем она живет. Раньше Антия поражалась тому, почему ее оставили в живых – потом дядя Бриннен рассказал, что незадолго до переворота Эвион поклялся перед Небом, что если победит, то никогда и никого не казнит – даже детей прежнего короля.

Он лукавил, конечно. Если бы Антия не смогла сбежать, ее бы убили точно так же, как родителей и брата. Но зачем пачкать королевские руки, когда жизнь в трущобах сама расправится с Антией – мало ли таких девчонок умирает по темным углам от болезней, грабителей и насильников?

Но они живы. Это хорошо. Антия не забывала напоминать себе об этом.

По меркам Мелатона «Свинья и сковорода» была вполне пристойным заведением. Антия скользнула в двери, нырнула в облако запахов старого масла, сивухи и жареной картошки и увидела угрюмого типа с рыжей бородой веником, который со знанием дела расправлялся со стейком. Одного взгляда хватило, чтобы понять: тут обязательно будут проблемы, и не просто так Джаккен расщедрился на орла.

Антия подошла, не дожидаясь приглашения, села за стол и спросила:

– Ну что, папаша? Детки плачут, жена домой ждет, а ты?

Нож, которым Папаша Хенрик пластал стейк, вонзился в столешницу с такой скоростью, что Антия даже не успела испугаться: просто подумала, что он отсек ей палец. Лезвие вошло аккурат между указательным и средним пальцами; Антия убрала руку и поинтересовалась:

– Ты со всеми такой резкий, Папаша?

– Передай тем, кто тебя послал, – Папаша Хенрик с усилием вынул нож из стола и снова принялся резать мясо, – чтобы больше не посылали. Я ушел от всех дел. Зелья больше не варю. Всем остальным буду совать этот нож в правый глаз.

Вот, значит, как. Антия подумала, что Папаша Хенрик промышлял изготовлением наркотиков. Детки – это потребители, а жена – главный заказчик. Джаккен никогда не говорил прямо.

– Извини, – развела руками Антия. – Это моя работа. Ничего личного.

Она бросила метку быстрее, чем Папаша Хенрик вонзил нож в столешницу. Зеленое пятнышко расцвело над головой Хенрика – магический знак, который всегда будет показывать, где находится человек. Его никак не смыть и не уничтожить. Теперь Хенрику не спрятаться: те, кто его ищет, уже заметили его и встали на след.

В следующий миг Антия уже выбегала из кабака – Папаша Хенрик, грохоча сапожищами, несся за ней. Метку не удалить. Ему просто хотелось выместить злобу на Антии, пока его не взяли. Она помчалась по улице, перепрыгнула через клумбу, вбежала в арку покосившегося трехэтажного дома, вырвалась в проулок.

– Стоять, тварина! – донесся из-за ее спины рев, и брошенный нож, захваченный из «Свиньи и сковороды», царапнул Антию по плечу.

– Ага, сейчас, – выдохнула она и лишь прибавила ходу. Дядя Бриннен научил ее бегать вот так, как желтая антилопа: не теряя скорости, не уставая, контролируя дыхание и биение сердца. А вот Папашу Хенрика никто бегать не учил, и постепенно он стал выдыхаться. Антия обогнула старуху с металлическим ящиком, которая продавала горячие пирожки, и услышала грохот и брань: Папаша Хенрик врезался в продавщицу и ее товар.

Вот и замечательно. Упал – отстал.

Антия еще попетляла по городу, убедилась, что за ней больше не гонятся, и дальше пошла уже спокойно. Задание выполнено. Можно не торопиться.

Вскоре угрюмые домишки Мелатона, которые смотрели на мир мутными бельмами окон, остались позади. Антия вышла в Хорнтон, приличный район с большим парком, банками и магазинами, и побрела мимо витрин, рассматривая товары. Вот ювелирный, и его витрина похожа на сказочную пещеру с сокровищами. Вот магазин модной одежды: и как, интересно, можно ходить в платьях с такими шлейфами и бантами? Должно быть, можно: это место не жаловалось на недостаток покупателей, вот они входят с горящими от нетерпения глазами и выходят с бумажными пакетами в руках. А вот ларек с горячей едой – банковские клерки покупают мясо с овощами в лепешке и с важным видом обсуждают сделки. Они всегда забавляли Антию: черные костюмы с белыми рубашками делали их похожими на пингвинов. Она остановилась возле пузатой тумбы, на которую мальчишки приклеивали огромный плакат. «День спасительниц» – красные буквы так и бросались в глаза.