Порочная королева - Элисон Уэйр

– Вы говорите о любви, сэр? Я вас едва знаю. – Тем не менее сердце у Кэтрин заколотилось.

– Любовь, вожделение… называйте, как вам нравится, я хочу вас. Как только увидел, сразу понял: да, я хочу вас.

– Хватит! – Она подняла вверх руку. – Как сказала бы миледи Норфолк, я вам не пара.

– Я ее кузен. Неужели это делает меня таким недостойным? Я из старинного рода. Мы ведем счет предкам на несколько столетий вглубь времен. Моя бабка была Тилни, как и ее. А моя мать – та самая Изабель Пейнелл, которой поэт Скелтон посвятил несколько прекрасных стихотворений. Он называл ее «свежайший цветок мая». Она служила у покойной герцогини Норфолк и действительно была очень красивой. Но все это до того, как она вышла за моего отца, вы понимаете. Он умер семь лет назад.

– Я слышала, вы джентльмен из бедной семьи, – сказала Кэтрин.

– Неправда! – Дерем улыбнулся. – Просто я младший сын, не имею состояния и не жду наследства в будущем, то есть должен сам зарабатывать себе на жизнь. До приезда сюда я служил в личной охране герцога Норфолка. Наше родовое гнездо – это Кримплшем-Холл в Норфолке. Мой брат, сэр Томас Дерем, заправляет там сейчас всеми делами. Вот наш герб. – Он протянул Кэтрин руку, на одном из пальцев красовался перстень с оленьей головой. – Это намек на нашу фамилию [12 - Английское слово «deer» (олень) созвучно с первой частью фамилии Дерем (Dereham). ]. Ну как, мои верительные грамоты будут одобрены вашей светлостью?

Кэтрин рассмеялась. Ей нравилось находиться в обществе этого остроумного мужчины.

– Да вы, похоже, знатнее герцогини! И мы с вами тоже кузены, насколько я понимаю.

– Но, надеюсь, не слишком близкие, – пробормотал Дерем, и в его глазах сверкнули озорные искры.

– Ну и состояния у меня нет. – Кэтрин вздохнула. – Я тоже живу милостями миледи. Так, может, мы не такая уж плохая пара! И герцогиня одобрит наш союз.

– Нам не нужно ее одобрение, чтобы наслаждаться друг другом, – сказал он, опорожнил свой стакан и шаловливо глянул на Кэтрин.

– Не понимаю, о чем вы! – со смехом произнесла она, разгоряченная вином. – По-моему, вы для меня староваты. Мне всего семнадцать.

Дерем скривился и сказал:

– А мне всего двадцать девять. Борода еще не поседела!

Он отнес их пустые тарелки на стол, а вернувшись, достал из своей сумки лютню и тетрадь с балладами. Начал тихо играть – и играл хорошо. Это была песня, сочиненная самим королем: «Если б правила любовь! », за ней последовала другая, под названием «Adieu mes amour» [13 - Прощай, моя любовь (фр. ). ]. Как приятно было сидеть рядом с этим жизнерадостным человеком, который к тому же тебя развлекает! Музыка произвела свое действие и на остальных. Некоторые целовались, другие скрылись за занавесками или просто завалились на постели.

Дерем закончил играть и повернулся к Кэтрин:

– Вы будете моей amour, мистресс Кэтрин? – Его обаяние было столь велико, что она не колеблясь отдалась в его объятия, и он покрыл ее жаркими поцелуями.

Не успела Кэтрин опомниться, как они уже катались по кровати, не раздеваясь, в безумном порыве страсти.

– Будьте моей! – молил он.

– Нет! Слишком быстро, – возражала Кэтрин, противясь властному зову плоти. – Это будет неправильно.

– К чему ждать? Мы хотим друг друга? – Он жарко дышал ей в ухо.

– Я хочу узнать вас получше, – шепнула она.

Вместо ответа он взял ее руку, засунул себе под гульфик и с усмешкой проговорил:

– Теперь вы знаете меня лучше.

– Вы негодник, – проворчала Кэтрин, но руку не убрала, и вскоре ему уже не о чем больше было просить.

– Что вы со мной делаете? – стонал Дерем.

– То, чего вы хотели, – со смехом отвечала Кэтрин. – Не засыпайте. Другие джентльмены скоро будут уходить. Утром никого из вас здесь быть не должно.

Вокруг них уже начали шуршать одеждой собиравшиеся на выход мужчины.

Дерем сел, потом нагнулся и поцеловал Кэтрин:

– Можно мне прийти завтра?

Она кивнула:

– Мне бы этого хотелось.

Он потянулся за сумкой.

– Я буду здесь. О Кэтрин! Надеюсь, я могу вас так называть, раз мы теперь ближе познакомились?

– Да, конечно. – Она захихикала.

– Прошу вас, зовите меня Фрэнсис.

«Девушке следует быть стыдливой», – говорила себе Кэтрин, лежа в постели на следующее утро и вспоминая минувший вечер. Целомудрие похвально. Но что плохого в том, чтобы не упускать своего там, где его можно взять? Зачем отказывать себе в удовольствии, которое она может получить с Фрэнсисом Деремом? Нет, ей незачем сдерживать себя.

Была только одна проблема: Гарри. Нужно разорвать отношения с ним, и будь что будет. Нечестно и дальше держать беднягу в ложном убеждении, что она его любит.

– Я вижу, у вас новый поклонник, – сказала Мэри, когда они стояли рядом и умывались над тазами.

Кэтрин украдкой глянула на нее. Неужели она снова начнет мешаться не в свое дело?

– Мистер Дерем из хорошей семьи. Это не так уж плохо, учитывая, что у вас нет приданого.

– Он мне нравится, – призналась Кэтрин, радуясь, что Мэри не собирается препятствовать ее увлечению.

– И вы ему тоже нравитесь. Это всем видно.

– Он хочет сегодня ночью прийти снова. – Она помолчала. Гнев герцогини поутих, и Кэтрин не хотелось навлекать его на себя снова. – Мэри, вы возьмете ключ из спальни герцогини и принесете его мне? Вас она ни за что не заподозрит. Я притащу кое-какой еды с кухни, и мы скажем остальным, что у нас маленький банкет.

Мэри заговорщицки улыбнулась:

– Хорошо. Для меня это не внове.

– О, благодарю вас! – воскликнула Кэтрин и поцеловала ее.

Мэри слегка оторопела, но потом расплылась в улыбке.

– Не позволяйте ему слишком многого, – наставительно произнесла она.

– И не подумаю!

Кэтрин отвернулась, щеки у нее пылали: она вспомнила, что Гарри сказал о ней Мэри.