Инфер - Дем Михайлов

– Ты дважды повторил это.

– Что, сеньор?

– Почти всегда – ты дважды сказал это.

– Да… Почти всегда. Но иногда даже посланники бога сходят с ума, сеньор. Я убил спятившую лисицу! Она еще оставалась быстрой, но ее пожирали черви… падали из ушей, лезли из носа… и она убивала все, что попадалось ей на глаза.

– И ты убил ее?

– Она хотела убить всех нас! Без всякой причины! И начала с моей женщины, набросившись на нее из зарослей… Да, я убил ее. Тесаком. Но она успела вырвать у меня два куска мяса из ноги. С тех пор я хромой. Истекая кровью, я плакал над умершим дивинусом. Но вряд ли он простил меня. Как не простила Мать и не простило родное племя.

– Мать?

– Ее стальные вооруженные всевидящие глаза…

– Открыли огонь по тебе? – понимающе кивнул я, забирая рацию и фонарик.

– Да, сеньор. И племя изгнало меня. Я долго скитался, пока не вернулся к этому сидаджи, где и осел, выращивая овощи. Простите меня, сеньор.

– За что?

– За то, что я хочу прожить чуть подольше и поэтому отнимаю ваше время.

– А если я не убью тебя?

– Я спрячусь в самой темной дыре – а я знаю такую – и затаюсь. Если вы победите и уйдете… я уйду следом или останусь тут. Если вы умрете… я разобью себе голову о стену и скажу, что это сделали вы, оглушив меня.

Секунду подумав, я усмехнулся:

– Ладно, хромой садовник. У меня не слишком хорошие воспоминания про сады и садовников, но тебе я дам шанс. Исчезни. И никогда больше не попадайся мне на пути.

– Нет, сеньор! Никогда!

– Где трофейный экзоскелет с бойцом внутри?

– Выше, сеньор. Они тщательно охраняют его.

– Пытаются выковырять?

– Нам не разрешают смотреть. Это в одном из залов на шестидесятом этаже. Зеленая большая кнопка, сеньор.

– Садовник…

– Да, сеньор?

– Ты ведь не лжешь мне?

– Я знал… знал, что однажды и сюда придет смерть, сеньор. Мы изгои, что нарушили законы Матери. Мы обречены на смерть. Хотя я ожидал увидеть железного жнеца из легенд. И я даже представлял, как он наступит мне на ногу, плюща ступню, следом рассечет мне живот, а затем всадит мне пулю в лоб, и я…

– Исчезни.

– Да, сеньор. Зеленая кнопка. Держитесь левее.

Я сделал шаг вперед и… резко обернулся, уперев луч трофейного фонарика в садовника. Луч уперся не в его затылок, как должен был по идее, а прямо в суженные глаза. Ствол автомата ткнулся ушлепку под подбородок, и мы снова замерли. Но на этот раз в левой руке садовника был зажат небольшой револьвер с куцым стволом, а в правой он держал нож с узким обоюдоострым лезвием.

– Никому нельзя верить, да? – солнечно улыбнулся я и услышал в ответ злобный хрип.

Выслушав рычание, я кивнул:

– Ну да. Понимаю тебя. Знаешь… я бы еще поверил, что садовника во время боевой тревоги спешно послали проверить замолкших лифтеров – особенно, если ты был ближе всех к ним и имел при себе рацию. Но откуда тебе, бывшему дикарю, знать про боевую машинную связку, где экз сначала иммобилизует противника, прижимая его ногу к полу, затем секущим движением левой отбивает его руки с оружием в сторону, порой отрезая их и вспарывая живот, а следом стреляет бронебойной в башку… Тебе в джунглях такое приснилось, а?

– С-сука! – лжесадовник начал с удара ножом, но я опередил, нажав на спуск, отправляя макушку его черепа в полет.

Отступив, позволил телу упасть, после чего забрал нож и револьвер. Проверяя на ходу барабан – три из пяти – добрался до открытой кабины лифта, чуть постоял… и пошел мимо. Соблазнительно, конечно, но я же, сука, не совсем конченный, чтобы раскатывать на неподвластных мне лифтах по вражеской территории. Рядом всегда должна быть… ага…

Обнаружив рядом дверные створки, мягко толкнулся в них плечом пару раз, прислушался к звону цепей с той стороны, после чего отошел за угол, прицелился и выпустил пару коротких очередей, пробивая мягкий металл. Выбив дыру и не получив по башке рикошетом, сунул в отверстие гранату и снова отошел, заученно приоткрывая рот. После взрыва, морщась от едкого запаха, толкнул створки и протиснулся в приоткрывшуюся щель – двери чуток перекосило. Глянув вверх, потушил фонарь, проверил обмотки на ногах и тяжело вздохнул – еще один, мать его, забег. А времени все меньше… Убедившись, что при движении не звякаю и не скриплю, начал подниматься, следя за дыханием и сразу замедляясь, если оно становилось слишком учащенным.

* * *

– Ну нахер. – задумчиво произнес я, стряхивая с тесака кровь хрипящего у моих ног толстяка с рассеченной харей. Раздавив чье-то глазное яблоко, переступил пару еще дергающихся тел, обходя вокруг массивного стального верстака, на котором возлегала на спине Глефа.

– Оди! Командир! – заговорил экз, дернув опутанными цепями руками.

– Охренеть. – повторил я и, не выдержав, заржал в голос.

На экзоскелете покоилась позолоченная жопа в аккуратных штанцах с задними карманами. Из одного кармана торчала свернутая газета – тоже золотая. Вообще вся эта хрень была пустотелой и очень грязной, сверху были проделаны проушины для крюков, с помощью которых эту жопу перемещали по залу – по потолку шли направляющие для лебедки. Превращенная в странный контейнер жопа была доверху заполнена железным хламом, что, учитывая ее размеры, доводило ее вес до охренительной величины. Плюс цепи на экзе… а рядом вон электрическая пила лежит подготовленная…

– Командир…

– Жопа тебе, Каппа, – замотал я головой, опускаясь рядом с еще одним недобитком, что почему-то еще дышал, хотя у него было снесено полбашки его же дробовиком.

Всего я прикончил семерых, чтобы добраться сюда и… увидеть золотую жопу.

– Командир… вытащи меня…

– Из жопы?

– Да… – после секундной паузы признал мечник. – Я в жопе…

– Че ты там орал про ублюдка Оди?

– В джунглях?

– Ага.

– Помнится смутно.

– Ну конечно… как командира ублюдком называть – так помнится смутно, да?