Очень нежные истории - Холли Вебб

– Зачем ты так, глупенькая, – нежно прошептала девочка. – Ведь тебе нужно отдыхать, – и она пропустила между пальцев шелковистое ушко таксы. – Ты догадалась, что мне одиноко?

Бетси привстала, положила лапы на плечо Дейзи и облизала ей подбородок. Потом спрыгнула на одеяло и принялась крутиться, утаптывая местечко по своему вкусу. Наконец она решительно свернулась в клубочек, уткнулась носом в ногу Дейзи и вроде бы сразу уснула. Девочка вздохнула и привалилась к стене. Бетси выразилась яснее ясного. «Я не знаю, что с тобой, но я здесь. А теперь можно потише? Я хочу спать! »

– Я сама не пойму, в чём дело… – прошептала Дейзи. Она переплела пальцы, крепко зажмурилась. – Ладно. Может, знаю. Сегодня в школе было ужасно – опять.

Бетси засопела и фыркнула, но это прозвучало как ответ.

– Джек Уилсон снова ко мне цеплялся. Я чуть не расплакалась, – призналась Дейзи. – Он сказал, что мой пушистый пенал – просто детский сад и в моей старой школе все были чокнутые, если считали его прикольным. И мальчишка усмехался мне в лицо, словно он самый умный. Правда, девочки из моего класса, ты их видела – Кейси, Скай и другие, – заступились за меня и сказали Джеку, чтобы он отстал. Но я всё равно чувствую себя жутко одинокой. Местные ребята ходили в школу с самого первого дня и хорошо знают друг друга. А я иногда чувствую себя чужой. И ещё я постоянно скучаю по Маре. Даже когда мы не сидели за одной партой, то всегда были вместе и на переменах, и за обедом. А теперь я осталась совсем одна, у меня нет никого, с кем я могла бы каждый день сидеть рядом.

Дейзи погладила изогнутую спину Бетси, почувствовала под рукой её маленькие хрупкие позвонки.

– И ты тоже по ней скучаешь, – продолжила она. – Сегодняшняя прогулка стала бы намного веселее, если бы Мара была с нами. Ты любила Мару. То есть ты её любишь! – торопливо поправилась Дейзи и сглотнула. – Нечестно, что нам не разрешают её навещать. Наверное, я ещё могу понять, что в больницу не пускают собак. Хотя ты – очень-очень чистая такса! – Бетси снова фыркнула, и Дейзи тихонько засмеялась. – Но почему друзьям – нельзя?

Мама объяснила Дейзи, что ей не разрешают навещать подругу, потому что курс лечения рака сильно ослабил иммунную систему Мары. Если кто-нибудь заразит её даже легчайшей простудой, организм девочки может не справиться. Но Дейзи считала, что это несправедливо. Маре, конечно же, так одиноко в больнице! Правда, её мама всё время находилась там и в палату пускали её младшую сестрёнку Люси, но… ведь это только семья, а не школьные друзья!

– Я уверена, что ей сразу стало бы лучше, если бы она могла видеться с другими людьми, – пробормотала Дейзи. – Если человек счастлив, он быстрее поправляется! Я в этом не сомневаюсь.

Она шмыгнула носом, и Бетси мгновенно подняла голову, зевнула и вновь принялась ворочаться. Теперь она устроила свой подбородок на ноге Дейзи.

– Ох, как жарко! – прошептала девочка, хотя ей не хотелось, чтобы Бетси слезала.

Ужаснее всего было осознавать, что даже если бы ей позволили повидаться с Марой, то она вряд ли бы смогла подбодрить лучшую подругу. В этом Дейзи боялась признаться и самой себе.

Она была в больнице лишь раз в жизни, когда навещала бабушку, которой сделали операцию на бедре. Тогда всё было нормально. Они принесли ей книгу и немного клубники, потому что она всё это очень любила. Дейзи, Оскар и Хлоя сидели на её койке (очень-очень осторожно). Было совсем не страшно, хотя бабулю опутывали провода, трубки и какие-то датчики. Но она выглядела как обычно, и все понимали, что бабушка скоро вернётся домой.

Что касается Мары, то никто вообще не представлял, когда её выпишут из больницы. Дейзи часто спрашивала об этом у мамы, каждый день, снова и снова.

«Когда она поправится? Мара пойдёт в школу через неделю? Или после каникул? Но ведь к концу семестра она точно должна выздороветь, ведь это будет почти через месяц! »

Поэтому однажды мама села на кровать рядом с Дейзи и сказала, что Мара может никогда не поправиться. Никто ничего не знает наверняка. Её родители только надеются на лучшее. Но лечение будет долгим. Всё, что они могут сделать для Мары, – быть рядом, когда ей это будет нужно. Девочку положили в больницу во время пасхальных каникул, а сейчас подходил к концу летний семестр. Дейзи казалось, что прошло уже очень много времени.

После той беседы всё изменилось. Если раньше Дейзи почти через день болтала с Марой по телефону, посылала ей картинки и письма, то теперь общаться как раньше не получалось. А когда Дейзи выяснила, как тяжело больна подруга, она стала бояться разговаривать с Марой. Вдруг ляпнет что-нибудь не то? Или Мара скажет что-то такое, отчего им обеим станет грустно? Дейзи постоянно чувствовала, что больше не знает, о чём с ней говорить. И хуже всего было то, что она понимала – Мара тоже это заметила.

Дейзи стала реже ей звонить. Она продолжала присылать подруге фотографии – так проще. И делала множество снимков Бетси, потому что Мара обожала маленькую таксу. Кроме того, отправляясь на прогулку, девочка фотографировала для Мары пони, которые жили в Нью-Форесте.

Мара была помешана на лошадях. По выходным она ездила кататься верхом, точнее, делала это до болезни – и обожала наблюдать за пони, которые свободно бродили по окрестным деревням.

Дейзи тоже любила пони, ведь они были такие красивые, но девочка их побаивалась.

Должно быть, это объяснялось тем, что она не родилась здесь, поэтому не привыкла видеть их каждый день. Пони довольно большие, и Дейзи не очень нравилось, что они гуляют повсюду без присмотра…

Иногда она волновалась, что они вдруг испугаются её или Бетси и начнут лягаться. Но Мара уверяла, что пони никогда её не лягнут, если только Дейзи не будет нарочно подкрадываться к ним и дразнить, чего она, конечно, не собиралась делать.

Посылать фотографии – совсем не то, что звонить, и Дейзи прекрасно это понимала. Поэтому она не только скучала по Маре и разлюбила ходить в школу, где уже не было её лучшей подруги, но и вечно чувствовала себя виноватой. Такой виноватой, что она никому не могла рассказать про свои переживания, даже маме.